Низко опустив голову. Дженни перебирала пальцами браслет золотых с бриллиантами часов — его свадебный подарок. Шею ее отягощало такое же золотое с бриллиантами ожерелье. Она собрала в горсть тяжелые звенья, лежавшие на груди, и нервно сжала ладонь. Оно давило.
— Это очень дорогое ожерелье. — Его слова упали веско и тяжело, как камни на песок.
— Я догадалась. Слишком дорогое, — отозвалась она подавленно.
Ему она подарила пару очень симпатичных серебряных запонок. На них ушли почти все ее сбережения. Норман был, видимо, тронут, подарок явно доставил ему удовольствие. Но ее часы и ожерелье обошлись, наверное, в несколько тысяч, так сказала Арабелла.
— И оно стоит тех денег, которые за него заплачены, — холодно добавил он.
Дженни со злостью подумала, стоит ли таких же денег рубиновый браслет, который он подарил Арабелле? И снова ощутила укол ревности. Его неуместная, как она теперь считала, расточительность вызывала в ней раздражение. Он потратил часть денег из приданого. И зачем? Каждый раз теперь, сверяя время по своим часам, она будет вспоминать, что они, собственно говоря, куплены на ее деньги. На те, которые отец передал Норману в качестве платы за молчание.
— Ты так думаешь? И полагаешь, наверное, что твоя щедрость должна быть вознаграждена? — вызывающе спросила она.
— Мой Бог! На ком я женился? — Норман задохнулся от возмущения. Джейн смущенно пролепетала что-то, и Норман железными тисками сдавил ей запястье. — Черт тебя побери! — прорычал он. — Посмотри на меня! Посмотри! — Он взял ее за подбородок и заставил заглянуть себе в глаза.
Дженни увидела его пылающие, как угли, зрачки, и страх стал заползать ей в душу.
— Не трогай меня! Мне не нравится, когда со мной обращаются, как с куклой, — отчаянно выкрикнула она, дергая плечом. — Я не хочу, чтобы меня таскали по сиденью автомобиля и накидывались на меня безо всякого приглашения с моей стороны!
Лоб Нормана прорезала глубокая складка.
— Надеюсь, твой выпад — просто результат нервного напряжения, — процедил он сквозь зубы. — Мы оба устали. Оба пожертвовали… — Он запнулся, будто сказал лишнее.
— Чем ты пожертвовал? — Она затаила дыхание. Пульс ее бешено участился. Только бы не выяснилось, что он пожертвовал возможностью жениться на той, которую страстно любил.
— Ну, в том числе своей независимостью, — пробормотал он.
— Независимостью? — недоверчиво переспросила она. Почему он так смутился? Это ли не подтверждение самых худших ее опасений! — Но ты, кажется, получил за это щедрый выкуп от моего отца?
Ответом ей было мертвое молчание. Боже мой, она была права.