Маргарет встала, обняла сестру.
— Удачи тебе, — прошептала она ой на ухо.
— И тебе тоже.
Элси чмокнула брата, затем, наклонившись через стол, поцеловала маму в ее мокрое от слез лицо. Потом она снова взглянула на отца, голос задрожал.
— Может, мы хотя бы пожмем друг другу руки, перед тем как расстаться?
Его лицо осталось непримиримым, на нем были только гнев и ненависть.
— У меня нет больше дочери, она мертва.
Мать зарыдала.
Все в вагоне притихли, как будто каждый понимал, что семейная драма достигла своего апогея. Элизабет повернулась и пошла к выходу.
Маргарет очень хотелось бы схватить отца за ворот рубашки и трясти, трясти до тех пор, пока она не услышит скрежет его зубов. Во всем виновато его глупое упрямство. Почему он не мог хоть раз уступить? В конце концов, Элизабет взрослая, она вправе поступать так, как ей заблагорассудится, и не обязана до конца жизни выполнять волю родителей. Отец не имел права запрещать. В своей ярости он расколол семью, они никогда уже не будут вместе. В это мгновение Маргарет его ненавидела. Когда он стоял рядом с ней, рассерженный и возмущенный, ей захотелось крикнуть ему в лицо, какой он глупый, несправедливый, вздорный, но, как всегда в таких случаях, она закусила губу и промолчала.
За окном вагона по платформе медленно шла сестра, с плоским красным чемоданом в руке. Она посмотрела на них, на людей, еще миг назад бывших ее семьей, улыбнулась сквозь слезы и еле заметно прощально махнула рукой. Мама опять заплакала. Перси и Маргарет замахали вслед. Отец отвернулся. Потом Элизабет скрылась из виду.
Отец сел, и Маргарет тоже.
Прогудел гудок паровоза, и поезд тронулся.
Они снова увидели Элизабет, на этот раз в конце перрона. Она провожала глазами медленно уходящий поезд. Сейчас сестра уже не улыбалась и не махала рукой, лицо выглядело печальным, даже мрачным.
Поезд набирал скорость, и вскоре вокзал остался позади.
— Замечательная штука семейная жизнь, — глубокомысленно произнес Перси, и, хотя слова прозвучали с определенной долей сарказма, это была не шутка, скорее горький юмор.
«Увижу ли я ее еще когда-нибудь?» — подумала Маргарет.
Мама вытирала глаза маленьким льняным платочком, но слезы все лились из ее глаз. Она очень редко бывала такой. Маргарет вообще не помнила, чтобы она когда-нибудь плакала. У Перси тоже подавленный вид. Маргарет страшно переживала, что сестра так по-дурацки увлеклась глупыми и ненавистными нацистскими идеями, но в то же время она не могла не испытывать некоторого восторга. А как же? У Элизабет получилось! Она выиграла битву с отцом, сумела настоять на своем. Выступила открыто, победила и ушла в самостоятельную жизнь. «Коли Элизабет смогла, может, и мне удастся», — думала Маргарет.