— Доказательств нет, господин следователь. Я уничтожил все улики, так как не думал, что меня обвинят…
Следователь не дает ему договорить и обращается к адвокату:
— Ну, теперь вы убедились, мэтр?
— Но ведь я признался! — Жюльен изумлен.
— Выслушайте моего подзащитного до конца… — колеблется адвокат.
— Как вам угодно! — раздраженно соглашается следователь. — Но все улики, которыми мы располагаем, говорят о том, что преступление в Марли совершил Куртуа!
Он сердится и с шумом задвигает ящик письменного стола. Жюльен прикрывает уши руками, произносит умоляюще:
— Только не двери! Что хотите, только не двери!
Следователь жестом обрывает его.
— Не начинайте опять симулировать, прошу вас. Психиатры признали вас на сто процентов вменяемым. Отдаю вам должное за выдумку с лифтом. Технически это возможно. Мы проверяли. К сожалению, практически это маловероятно, особенно учитывая свидетельские показания…
Адвокат наклоняется к Жюльену и мягко произносит:
— Этот Боргри, которого вы якобы убили, Куртуа, покончил с собой. Я внимательно изучил дело. Если бы вы могли мне помочь хоть за что-нибудь зацепиться!
Жюльен тщетно пытается собраться с мыслями.
— Господин следователь, — вновь заговаривает адвокат, — не следует, однако, забывать, что неоспоримое доказательство самоубийства Боргри, обычное в таких случаях письмо — «решив уйти из жизни» и так далее, — отсутствует.
— Согласен, — спокойно отвечает следователь.
Адвокат поворачивается к Жюльену, испустив удовлетворенный возглас. Жюльену такой поворот дела тоже нравится. Сумасшедший поезд возвращается на свои рельсы. Это положительный момент…
— Согласен, однако при одном условии. Пусть Куртуа откажется от выдумки с лифтом. В таком случае я охотно допускаю, что Куртуа убил Боргри, инсценировав самоубийство… Так было дело, Куртуа?
Жюльен несколько раз кивает. Следователь улыбается.
— Но, не удовлетворив свой кровожадный инстинкт, он отправляется в Марли. Если вы этого хотите, я с удовольствием добавлю к делу и убийство подпольного банкира!
— Но лифт, господин следователь, — в голосе Куртуа слышны слезы.
— Смешно! Все это игра воображения. Вскрытие установило, что Боргри умер между половиной шестого и половиной седьмого вечера. Ваша секретарша, Куртуа, категорически утверждает, что в это время вы не покидали свой кабинет.
— Погодите… Погодите… Мне надо подумать.
— Вот-вот, — кивает следователь, — подумайте. Может быть, в следующий раз вы найдете что-нибудь поумнее. — Он встает. — Но следующего раза не будет. — Его рука рубит воздух, как нож гильотины, подчеркивая слова «не будет».