— Она любит тебя, Маноло. Сильно любит.
— Уверяю, так только кажется.
— Я не верю тебе.
— Если не веришь моим словам, спроси у Пилар.
— Хорошо, допустим, это правда. Но тогда вы оба делаете ужасную, непоправимую ошибку! Прошу тебя, подумай еще раз. Ведь речь идет о твоей жизни и о жизни Пилар. Ты не должен позволить ей выйти за тебя замуж без любви.
Маноло трясло, оттого что ему приходится обсуждать это с Граси.
— Не суди нас, — буркнул он. — Ведь ты многого не знаешь.
Граси молчала, но Маноло необыкновенно остро чувствовал ее переживания. Как приговоренный к смерти, знающий, что наслаждается последними часами, Маноло любовался Граси. Ему хотелось обхватить руками ее тонкую талию и что есть силы притянуть к себе, упиваться близостью Граси… Было что-то невыразимо милое в том, как она взбивала яйца для будущего омлета. Сейчас она ничуть не походила на вчерашнюю Граси, облаченную в строгое платье и сверкающую искусственным блеском дорогой косметики. В ее неспешных движениях прослеживалось что-то необычайно родное.
Несмотря на все усилия запретить себе даже думать о Граси, Маноло знал, что не сможет жить, если каждый день не будет видеть ее и знать, что она принадлежит только ему. Каждой клеточкой своего тела он хотел быть рядом с ней.
Ему будет достаточно одного прикосновения. Последнего прощального поцелуя. В чем еще может нуждаться приговоренный к смерти? Ведь он знал, что Граси просто не могла быть к нему равнодушной, какой пыталась казаться. И теперь… Почему именно теперь ему не может повезти? В последний раз, перед тем как будет приведен в исполнение назначенный им самим приговор.
— Тебе помочь? — спросил он, вставая со стула и приближаясь к Граси.
Она, насторожившись, обернулась, при этом ее рука невольно дрогнула, и фарфоровая миска со взбитой яичной массой с треском раскололось об пол. Однако ни Маноло, ни Граси не обратили на это ни малейшего внимания — они не сводили друг с друга глаз и испытывали нечто необъяснимое и восхитительное.
— Ты напугал меня! — прошептала Граси.
Действительно, ее трясло. То ли от испуга, толи от… Маноло вытер пол, затем достал из корзины несколько яиц.
— Яичницу? — нерешительно спросил он.
Граси была так близко, что он чувствовал ее восхитительный запах и готов был сию же секунду наброситься на нее, чтобы потом уже не отпускать.
— Маноло, знаешь, — неуверенно начала Граси, — хочу тебе сказать, что ночью я решила сделать очень важное для меня…
Он замер и, с трудом сдерживая биение собственного сердца, предвкушал услышать, что их ссора была лишь глупой ошибкой. А потом Граси. конечно, позовет его к себе, и он не станет отказываться.