Она лишь нежно прижалась к Маноло, думая о том, как нелепо может складываться жизнь. Ясно, что во всех их с Маноло несчастьях виноваты амбиции Альберто, и тем не менее все, что Граси чувствовала сейчас по отношению к старику, была жалость.
— Не уходи, — попросил ее Маноло, — просто ляг рядом со мной. Не хочу, чтобы ты покидала меня сейчас.
Граси замерла, не в силах побороть закравшееся в душу сомнение. Она до сих пор не могла решиться — доверять ли ему до конца. Что двигало Маноло сейчас, нежность или желание наживы? Ведь он по-прежнему знал, что, вновь приручив Граси, может полностью заполучить управление клиникой в свои руки.
— По-моему, это все-таки выходит за рамки обязанностей сиделки, — наконец нашлась Граси.
— Разве сиделка не должна заботиться, чтобы больной чувствовал себя комфортно?
― Всему должны быть пределы!
— Хорошо, если так, — промурлыкал Маноло, улыбаясь. — В противном случае я мучался бы от одной только мысли, что ты одинаково добра и заботлива со всеми пациентами. Мог бы поспорить, что люди выстраивались бы в очередь в надежде увидеть хоть краешек твоей очаровательной улыбки.
Маноло крепче сжал Граси в объятиях и нежно поцеловал.
— Однако это я позволяю делать далеко не всем, — произнесла она строго, отстраняясь от него.
— В таком случае, спокойной ночи, — протянул он разочарованно. — Желаю сладко спать… если, конечно, удастся.
В свою очередь пожелав Маноло приятных сновидений, Граси отправилась к себе в комнату, и там, ворочаясь на постели, долго не могла уснуть. Ее тело ныло от сладкой истомы, а разумом завладели искусительные мысли, бороться с которыми не было сил.
Ей нужен был мужчина, не желавший ничего, кроме нее самой. Маноло же хотел заполучить и ее, и управление клиникой. Но в то же время Граси ничего не могла поделать с изнывающим от желания телом, заглушающим своими позывами все доводы рассудка.
* * *
Каждый новый день теперь становился для нее пыткой. Казалось, тело Маноло излучало нечто, что заставляло Граси забывать о хладнокровии, делая пребывание рядом с ним просто невыносимым. Во время долгих, кажущихся веселыми и непринужденными, бесед, ей казалось, что мягкое журчание его голоса действует на нее подобно колдовским чарам. В особенности это проявлялось в те минуты, когда Маноло рассказывал ей истории, связанные с Каса де ла Роса. Его глаза мечтательно устремлялись вдаль, источая любовь и привязанность, которые он испытывал по отношению к фамильному гнезду.
И тогда Граси чуть не плакала от отчаяния. Она хотела, чтобы эта любовь, эти сладкие интонации были посвящены лишь ей, ей одной. А еще Граси с каждым днем проникалась к Маноло все большей любовью и уважением…