Марго любила эти вечера. С каждым днем в ней гасло желание искать отца. Поиски привели ее сюда, здесь она впервые познала настоящее счастье. И нужно быть благодарной судьбе за это. Перед Рождеством работы в музее было совсем мало, и девочки повсюду таскали Марго за собой — собирать ракушки, удить рыбу, изучать птиц…
Но лучше всего были вечера. Они смотрели интересные программы по телевизору, но гораздо охотнее читали и беседовали, тем более что книжные полки были полны настоящих сокровищ. У Жюля был общий интерес с мадам: французская история. Как-то они спросили у Марго про мадам Тюссо.
— Некоторые журналы слишком ярко живописуют, ужасы прошлого, чтобы можно было полюбить ее работы. Больше всего меня поразило, что мадам Тюссо, очень молодой женщине, много лет обучающей искусству сестру Людовика XVI, пришлось делать посмертные маски самого Людовика, а позже Марии-Антуанетты, когда их обезглавили. Хотя, возможно, глупо принимать все это близко к сердцу.
— Но это можно понять, дорогая, — тихо проговорила мадам. — Я почувствовала то же самое, прочитав как-то Верка, что гордой и веселой Марии-Антуанетте пришлось извиниться, когда она, поднимаясь на гильотину, наступила на ногу своему палачу.
Марго заметила на глазах мадам слезы, и у нее сжалось сердце. Эти люди, уже давно считающие себя новозеландцами, в чьих жилах смешалась кровь англичан, ирландцев и других народов, до сих пор грезили о Франции. Так было и с Пьером, хотя он питал особую нежность к английской королевской семье. «Она сплачивает нас, — как-то сказал он. — Наша верность неизменна. Королева всегда с нами, она глава семейства, каковы бы ни были наши политические пристрастия».
Как бы Марго хотелось, чтобы Пьер Лаверу был не столь притягательным, добрым, импульсивным, великодушным, таким близким ей по духу. Однако он не сочувствовал ее поискам, а потому — хватит мечтать.
Марго подошла к книжной полке и взяла книгу Бьюика «Французы в Акароа».
— На днях, — сказала она, — я прочла нечто, что мне очень понравилось. Слушайте: «Очевидно, сын лорда Литтлтона побывал здесь со своим отцом в 1868 году, красота гавани так поразила его, что двадцать лет спустя он заявил: если когда-нибудь его сердце будет разбито от неразделенной любви, он вернется в Акароа, чтобы исцелить рану».
— Когда вы впервые прочли это? Еще в Англии? — спросил Пьер, пристально глядя на нее.
Марго поборола желание сказать ему «да» и твердо ответила:
— Конечно нет. Я впервые увидела эту книгу только здесь. Но отрывок меня очаровал. Интересно, вернулся ли он сюда?