«скатерть»). Так как еда обычно накрывалась на возвышенном месте, то этим словом стали в дальнейшем обозначать всякого рода возвышенные ме<344>ста (причем в прямом и переносном смысле). Ср.
престол — «трон», «княженье», «епископская кафедра», «алтарь в церкви» (также
стольный град — «столица»,
стольник — дворцовая должность). Словом
стол обозначали и определенного вида мебель — определенный класс предметов, также обладающий своими признаками. Но за столом едят, и поэтому
стол это также и еда («диетический стол») — уже другой класс предметов и также со своими признаками. За столом выполняют также и работу, поэтому возникают
адресный стол, стол заказов и пр. — новый класс предметов со своими признаками. Самое замечательное при этом то, что разные значения слова
стол (так же как и многих других) сосуществуют в нем одновременно. Сам процесс обобщения идет, следовательно, в слове зигзагообразно, переходит от одного класса предметов к другому, перегруппировывает и объединяет их по-разному в разные исторические периоды жизни слова и т. д. Чем же объясняется такой зигзагообразный путь процесса обобщения в слове — только ли особенностями логического суждения? И можно ли при этих условиях говорить о тождественности значения слова и понятия?
Прямого уподобления здесь, конечно, нет, но между значением и понятием не может быть и разрыва. Каким бы извилистым ни был путь обобщения в слове и какими бы причинами ни была вызвана эта извилистость (об этом ниже), это все-таки процесс обобщения, на основе которого происходит и формирование логического понятия. Понятие как логическая категория, как итог знаний о предмете, как сложная мысль, суммирующая длинный ряд предшествующих суждений и признаков, как отражение существенных, решающих признаков и свойств предмета — это целеустремленное и логическое оформление того процесса обобщения, который как бы «стихийно» совершается в слове в силу его обобщающей природы.
Входя в структуру языка, понятие обретает новые качества, которые придает ему эта структура; оно получает «качество структурности», которое проводит существенное разграничение между ним как логической категорией и как компонентом языка. Происходит то же самое, что и со звуком, который превращается в элемент языка — в фонему. Просто звук, произведенный речевы<345>ми органами человека — это только физическое (или физико-физиологическое) явление, но как элемент фонологической системы языка, как фонема он — структурная его часть и приобретает новые качества, которые превращают его в лингвистическое явление. Точно так же и понятие, войдя составным элементом в структуру языка — в лексическое значение слова, перестает быть логической категорией и превращается в лингвистическое явление.