— А вы никогда не удосуживались подкинуть мне информации и на пол-абзаца, мисс Вулф. Вы считаете, что вы и ваш великий братец выше…
— Да, мы выше той грязи, что разлита на страницах вашей газеты, — гневно воскликнула Шерон, но очередной смешок на том конце провода заставил ее прикусить язык.
— Так вы же, милочка, сами заставляете меня печатать эту, как вы говорите, грязь. Вы еще подождите завтрашнего номера! А кстати, Шерон, как вам понравилась фотография? Выходит, вы подбираете то, что бросила Сарра.
— Какого черта…
— О-о! Такая красивая, такая талантливая, просто любимица нации, а ругается, как последняя молочница из штата Луизиана. — Киз залился смехом.
Шерон заговорила ледяным голосом, четко выговаривая каждое слово:
— Клянусь, мистер Киз, мы встретимся с вами в суде.
— В суде! Вы можете подать в суд только в том случае, если докажете, что то, что я пишу, — клевета. А в моей статье вы не подкопаетесь ни к одному слову… Однако послушайте, почему бы нам с вами не пообедать? Мы могли бы все обсудить.
— Киз, у меня случится несварение желудка, если я стану есть в вашем присутствии! — язвительно бросила Шерон.
— Не обязательно есть в моем присутствии, — Киз стал серьезен. — Подкиньте мне фактиков. Может, тогда вам будут больше нравиться мои статьи…
Шерон поколебалась. Киз был ей противен. Но в конце концов именно он первым обнаружил исчезновение Сарры. Правда, сейчас Шерон была почти уверена, что на самом деле та никуда не исчезала. И Клиф знал это.
— Встретимся сегодня в восемь, — услышала Шерон свой голос. — Бутербродная «У Харри», на шоссе.
Пожалуй, бутербродная была не самым лучшим местом для такой встречи. Шерон почувствовала себя отвратительно. Впрочем, какая разница? Кизу нужна была информация от нее. Ей нужна была информация от него.
Весь день Шерон бросало то в жар, то в холод. Клиф и его фотография не выходили у нее из головы. Она чувствовала себя преданной. В ней боролись два чувства — любовь и ненависть.
Наверняка тут есть какое-то объяснение, говорила она себе. Хотя какое еще могло тут быть объяснение? Что может быть красноречивее фотографии, на которой был изображен Клиф — красивый, обворожительный, неотразимый — под ручку с Саррой? Черт!
В этот день играть динозавра было сущим мучением.
Она старалась убедить себя, что во всей этой истории есть и положительный момент. По крайней мере раз Сарра жива, то с Фила автоматически снимаются обвинения в убийстве. Это было великолепно.
Но зато Клиф выступал в ужасной роли. При одной мысли о нем Шерон бросало в дрожь. Как он мог так предать ее? Ее и Фила? Что вообще происходило вокруг?