— Которые собирают ромашку?.. Странно.
— На нём были спортивные туфли…
— Ну да. И мобильник в кармане.
— Я не шучу! Точно такие же, как твои кроссовки «Найк»!
Джейсон вздохнул, постепенно приходя в себя:
— Но ты оглянись! Посмотри, как одет этот человек. Мы же попали в Средневековье!
— Дело в том…
Джейсон поднялся и подошёл к солдату:
— Смотри: туника, плащ, кольчуга и кривая турецкая сабля.
— Это не сабля, а алебарда, — уточнила Джулия. — Что ты делаешь?
— Хочу понять, жив он или мёртв.
Мальчик приложил руку к груди человека, потом высвободил его запястье, и алебарда при этом упала в проём между зубцами стены. Джейсон пощупал руку и сказал:
— Нет, он жив. Чувствую пульс. — Наклонился к солдату, желая понять, дышит ли он, и прибавил: — Пахнет ромашкой. Он просто спокойно спит, ничего страшного.
— И всё же я думаю, нам лучше поскорее уйти, пока не проснулся.
Джейсон кивнул:
— Неплохая мысль. Но куда?
Джулия указала на проход, идущий вдоль стены:
— Не возвращаться же в монастырский двор? Значит, остаётся только этот путь.
— Хорошо. — Джейсон поднялся и, отходя от солдата, споткнулся об алебарду.
— Осторожно! — воскликнула сестра, но алебарда уже полетела вниз.
— О нет! — закричал Джейсон, бросившись к проёму в стене, но как только взглянул вниз, у него опять закружилась голова.
Он отшатнулся, ноги у него подкосились, он так и сел, но тут же ухватился за сестру и попытался подняться.
— Я хотел удержать её, но не сумел… — проговорил он.
— Неважно, — успокоила его Джулия. — Ничего страшного.
— Да, вроде ничего, — согласился он. — Я не упал туда. Сейчас передохну немного, и… пойдём.
ГЛАВА 3
ВСКРУЖИЛ ГОЛОВУ И… ОБМАНУЛ!
Гвендалин Мейноф сидела в своей малолитражке кремового цвета, крепко держась за руль. Машина стояла с выключенным мотором, и только «дворники» двигались по стеклу каждые пять секунд, хотя никакого дождя не было. Парикмахерша из Килморской бухты смотрела прямо перед собой.
— Неужели я ошиблась? — повторила она в который раз. — Неужели сделала что-то не так?
Она никак не находила ответа на эти вопросы.
Госпожа Кавенант была с ней очень приветлива. А Обливия, напротив, оказалась удивительно бестактной. Она просто надула её, Гвендалин, вот что она сделала. Обошлась с ней как с девчонкой.
— Мне тридцать два года! — произнесла Гвендалин, глядя на своё нечёткое отражение в приборной доске, и наклонила солнцезащитный козырёк, но тут же отправила на место, вспомнив, что в нём нет зеркала. Повернула боковое зеркальце и поставила его так, чтобы посмотреть себе прямо в глаза.
«Я взрослый человек, у меня сделаны все прививки, и я недурна собой, — подумала она, как всегда, когда смотрела на себя, и принялась снова припоминать всё, что произошло. — Они уверили меня, что зайдут в дом лишь на минутку и Манфред только взглянет на дверь для своей коллекции… — Перечисляя события, Гвендалин загибала пальцы на руке. — Он зашёл в дом вместе со мной, а потом, когда Обливия позвала его, ушёл и не вернулся. Когда госпожа Кавенант спросила, куда делся мой помощник, пришлось солгать, сказав, что он отправился в город пешком. Притом что я не имею ни малейшего представления, куда на самом деле он подевался. И здесь, в парикмахерской, его тоже нет. Что же получается?»