— Ты просто не знаешь, что случилось! — Джек побелел от ярости.
— Может, просветишь?
На миг перед его глазами пронеслись картины прошлого. Просьба матери сохранить все в тайне, сдерживаемый гнев отца, говорящего, что его сын недостоин носить фамилию Валентин и ничего от него не получит. Более того, отец заявил, что видеть его не желает.
— Забудь, — Джек дрожал от бессильной злости.
— Джек, поставь себя на место Макса! — Мэдди положила руку на его запястье. — Что бы ты чувствовал, если бы он или Эмма вдруг исчезли, не сказав тебе ни слова?
Прикосновение ее прохладных пальцев к его пылающей коже остудило Джека. Он смотрел в ее голубые глаза, наполненные любовью и состраданием. Мысль, что когда-нибудь он может ее потерять, тугим обручем сдавила грудь. Она единственная, кому он верил. Он восхищался ее умом и деловой хваткой. А ее красота просто сводила Джека с ума.
Мужчина медленно выдохнул. Он привык рисковать своим состоянием, но он не мог позволить себе рисковать Мэдди.
— Да, Макс, — он повернул голову к брату. — Признаюсь, мне не пришло в голову, что могли почувствовать вы, когда я исчез.
— Признай, ты был не прав. — Мэдди приподняла тонкую бровь.
— Нет. Не признаю, — он осклабился. Веселый смех Макса разрядил обстановку.
— Великолепный образчик Валентинов!
— И смех, и грех, — кивнула Мэдди.
— Подумай, Джек, — Макс враз посерьезнел. — Мы процветали, пока не произошла эта история. Тебе лучше, чем кому-либо другому, должно быть известно — такое может случиться с кем угодно. Вины отца здесь нет.
— Я его не виню.
— Я слышал, ты унаследовал его цепкость в делах.
— Мне об этом уже говорили, — Джек скривил губы.
— Тебе надо с ним увидеться, — продолжал Макс. — Ты уже взрослый и обязан понимать, что человек должен управлять эмоциями, а не наоборот. «Белла Лючия» — выгодное капиталовложение. Можешь мне поверить.
— Я подумаю.
Огонь в глубине глаз Мэдди сказал ему, что просто обещанием он не отделается.
После ужина Джек заказал машину, и несколько часов они с Мэдди без цели катались по городу. Все это время они старательно избегали говорить на тему, затронутую в ресторане.
Мэдди замерзла — в Лондоне было холодно — и, вернувшись в отель, сразу же переоделась в велюровые брюки и шерстяной кардиган. Теперь, сидя в гостиной с бокалом бренди в руке, она медленно оттаивала. Не отрывая глаз от мечущегося по комнате Джека, она поджала под себя ноги, чтобы быстрее согреться, и вспомнила, как он был мил, согласившись показать ей город. Ее сердце затопила волна благодарности. Ночной Лондон ее покорил.