— А что потом? — подхватил Дилан. — Потом я неожиданно в полной мере осознал, что меня ждет. Единственный сын, единственный наследник, — с горечью произнес он. — Мое будущее уже было решено за меня. Никого никогда не интересовало, о чем я мечтаю и кем хочу стать. Ты была первой, кто проявил интерес к тому, что скрывается за блестящим фасадом. До свадьбы. Затем ты так же изменилась, и я решил: к чему утруждать себя и к чему-то стремиться, если все уже и так предопределено?
— Даже без возможностей, которые у тебя были, используя только свой ум, ты мог бы добиться большего! — не сдавалась она.
— Большего? — хохотнул Дилан. — Значит, владелец нефтяной корпорации для тебя уже недостаточно?
— Ты понимаешь, что я хочу сказать, — отмахнулась Айви. — До свадьбы я знала молодого человека, любящего веселье, но знающего меру. После нее он превратился в окончательно помешавшегося на развлечениях богатого бездельника! До нашей женитьбы я думала, что знаю тебя, но затем вдруг обнаружила, что замужем за незнакомцем!
— А разве ты не знала, почему я изменился?
— А откуда я должна была это знать?!
— Откуда? — Он выпрямился. — Разве ты забыла, что каждый раз, после того как ты пилила меня после очередной пропущенной лекции, я подробнейшим образом отчитывался перед тобой, где я был, с кем и что делал?
— Но ты не приводил причины, почему так поступаешь!
Дилан покачал головой, словно не веря, что она не понимает очевидного.
— Ты должна была это понимать. Я никогда не лгал тебе. Тебе с самого начала было известно, что после того, как мой отец уйдет на покой, я стану во главе корпорации. Если уж этого мне было не избежать, я не мог упустить последнего шанса побыть простым парнем, предпочитающим компании учебников и старого профессора компанию таких же веселых парней, как и я! Разве ты не помнишь, как я пытался и тебя научить просто радоваться жизни? Ты ко всему относилась ужасно строго, не давая спуску ни себе, ни другим. Ты была непримирима, Айви.
— Когда, как ты говоришь, ты «пытался научить меня радости жизни», то есть жить так, как жил сам, ты почему-то упускаешь из виду, что никто не позаботился обо мне, кроме меня самой. Я была вынуждена стать тем, кем стала, потому что у меня не было твоих надежных тылов и обеспеченного будущего.
— Ты знаешь, что это не так. Я бы стал твоим надежным тылом. Я бы заботился о тебе, но ты так редко позволяла себе быть слабой. Тебе нравилось быть сильной, — с непонятным для нее сожалением сказал Дилан.
— Я должна была быть сильной ради себя, — с достоинством произнесла она. — Ни одним своим поступком ты не доказал, что будешь заботиться обо мне. Сначала я верила, что так и будет, но наша совместная жизнь все расставила по своим местам.