Журналистская привычка подтолкнула девушку прийти на помощь собеседнику:
— Понимаю, если ты хочешь сообщить мне нечто относительно твоего изобретения…
Брюс резко повернулся к ней. В его глазах уже не было и следов улыбки.
Джойс отметила про себя, что за прошедшие дни он будто помолодел. Она не могла не отметить и видневшиеся из-под коротких рукавов рубашки его рельефные, налитые, почти что борцовские бицепсы. Под тканью рубашки угадывалась мощная грудь человека, не пренебрегающего спортом. Его загоревшие на солнце руки были покрыты темными волосами. Точнее говоря, не темными, а иссиня-черными. Эти волосы, казалось, даже светились. Скользнув взглядом по его руке, Джойс снова удивилась тому, насколько большими были кисти его рук и насколько длинными пальцы.
— И что это такое! Стоит мне лишь открыть рот, как все сразу же сводят услышанное от меня к моему изобретению! — посетовал Брюс.
— А как же иначе? Ведь ты же поинтересовался, можно ли доверять мне… — промямлила Джойс.
— Ага. Следовательно, следуя твоей логике, если я доверяю женщине, то это означает, что мне следует взять ее за руку, отвести в лабораторию и вручить подробнейшее описание моего исследования, включая его результаты и выводы.
Джойс заметно оживилась.
— Так эти исследования все-таки проводились? — спросила она, стараясь не особенно демонстрировать охватившее ее возбуждение.
— А тебя, крошка, очень все интересует, не так ли?
— Ну не так чтобы очень…
Повернувшись к девушке, Брюс оперся одной рукой на край стола, уже сервированного к завтраку, а вторую руку положил на спинку кресла, в котором сидела Джойс. Она почти физически ощущала силу, излучаемую им, и чувствовала себя беспомощной рядом с этим сгустком энергии. Брюс же продолжал молча разглядывать ее с выражением легкой насмешки на лице.
Его черные глаза были устремлены на нее и, не отпуская, гипнотизировали. В них читалось восхищение. Они как бы ласкали ее. Джойс видела совсем рядом его чувственные губы. Они были так близко от ее губ, что девушке внезапно захотелось, чтобы он поцеловал ее, но она тут же заставила себя забыть об этом. Да, это соседство было явно опасным для нее.
Боясь уже саму себя, Джойс начала бледнеть. Она на всякий случай крепко сжала губы и зажмурилась.
Заметив ее состояние, Брюс спросил:
— Что случилось? Ты себя неважно чувствуешь?
— Нет-нет. Ничего страшного… Так о чем мы говорили? — открывая глаза, спросила Джойс.
— О доверии, которое ты внушаешь мне, а также и о моем изобретении.
— Ах да, конечно.
— Насколько я могу понять, тебя лично мое изобретение мало интересует. Ни ты, ни твоя мама не бреетесь, — пошутил Брюс. — Ты не имеешь отношения к производству бритвенных принадлежностей, и мое изобретение никак не может подорвать твой бизнес. И то обстоятельство, что ты появляешься в наших краях как раз в это время, скорее всего не имеет ничего общего со сделанным мною открытием. Я прав?