— Вы хотите сказать, что после того, как они вас убьют, я должна заручиться их благорасположением?
Мимолетная улыбка смягчила суровость его лица. Лорд Мьюр был человеком серьезным, но Джонет всегда удавалось его развеселить.
— Что-то в этом роде, — кивнул он.
— Никогда!
— Я был ужасным себялюбцем, Джонет, — тихо признался Мьюр. — Мне следовало давным-давно позаботиться о твоем замужестве, но мысль о расставании с тобой была для меня невыносима. У меня нет никого дороже тебя, девочка моя, ты единственная дочь моего брата, но я привык смотреть на тебя как на своего ребенка. С твоим уходом Берил опустел бы. Я не мог этого перенести. А теперь тебе придется заплатить непомерно высокую цену, ведь ты осталась без мужской защиты. Если ты меня хоть чуточку любишь, доченька, постарайся сделать свое собственное существование хотя бы сносным. Это моя просьба к тебе, и она может оказаться последней.
Жгучие слезы стали щипать глаза Джонет, болезненный ком в горле мешал говорить. Любит ли она Роберта? Пресвятая Мария, что за вопрос!
Послышался звук шагов. Джонет подняла голову. Протягивая Роберту фляжку, над ними стоял Александр Хэпберн.
— Вода, — деловито сообщил он. — Вряд ли мы будем останавливаться по дороге, так что советую и вам и девушке этим воспользоваться.
— Она посолена? — ядовито осведомился Мьюр.
Губы Александра приоткрылись в столь памятной Джонет ленивой, чувственной улыбке.
— Прах меня побери, как же я сам до этого не додумался!
Он бросил беглый взгляд на Джонет, повернулся, не говоря больше ни слова, и отошел от них, а Джонет все продолжала глядеть ему вслед, не веря своим ушам. Александр посмотрел на нее как на чужую, словно последних трех дней просто не было.
Воспоминания рвали ей сердце на части, воспоминания особенно мучительные и постыдные из-за воображаемой привязанности, в которую она верила до сих пор и которую Александр расчетливо пробудил в ней, чтобы использовать в своих целях.
Джонет принялась яростно тереть глаза кулаками, призывая на помощь всю свою максвелловскую гордость. Она будет разыгрывать уважение перед Мэрдоком Дугласом, раз дядя об этом просит. По крайней мере, первое время. Но она никогда не простит Александра… Никогда.
Злосчастное путешествие по продуваемой всеми ветрами равнине графства Лотиан Джонет суждено было запомнить на всю жизнь. Хотя Роберту не связали руки, его заставили ехать в окружении злобного и хорошо вооруженного конвоя. Джонет запротестовала против грубого обращения, но Мэрдок Дуглас не пожелал ее даже выслушать.
— У меня очень мало времени, госпожа Максвелл, и еще меньше охоты обращать внимание на жалобы и стоны предателя. Мьюр слишком долго хозяйничал в Шотландии, как в своей вотчине. Высокомерный болван! Он сам постелил себе постель, вот пускай теперь сам в нее и ляжет!