- Ты представляешь? Совсем с ума сошел...
- А вот и он, - моя мать улыбнулась, когда Юсиф заглянул в комнату, и отставила утюг, которым гладила простыни. Гюля, увидев Юсифа, умолкла; стало слышно тиканье настенных часов.
- Ты понимаешь, что делаешь? - Гюля прервала молчание сразу, как только моя мать вышла из комнаты; она говорила очень тихо, почти шепотом; глаза, полные слез, смотрели на него с мольбой. - Ты совсем с ума сошел?
- Мы должны жить вместе, - сказал Юсиф.
- Ну что ты говоришь? Подумай! - Гюля продолжала говорить с какой-то несвойственной ей жалобной, просящей интонацией.
- Может уедем отсюда?
- Куда?
- Куда угодно... Мало ли есть мест?
- И что ты там будешь делать?
- Жить.
- Ты здесь не можешь на работу устроиться, - сказала Гюля. - Кто тебя там возьмет?..
- Это пусть тебя не волнует...
- А мои родители? Представляешь, что с ними будет? И вообще... это же позор! Весь город будет знать. Что обо мне будут говорить?! Позор на всю жизнь. Никогда не простят.
- А я тебя, думаешь, прощу?
Гюля не ответила на вопрос Юсифа; она отвернулась к стене и заплакала.
Юсиф подошел ближе, положил руку ей на плечо, она повернулась и спрятала лицо у него на груди.
- Что делать? Что делать? - повторяла она, не переставая, и слезы, обильно льющиеся из её глаз, ощущались Юсифом сквозь рубашку.
Мне удалось познакомиться с сыном Юсифа в азербайджанском посольстве в Москве 2 марта 1999 года, на приеме по случаю праздника весны, Навруз Байрама. Он выслушал меня с вежливой приветливостью, но долго не мог понять, о каком письме идет речь. А когда окончательно выяснилось, что письма моего отца он не получал, я, в окружении множества жующих людей с рюмками в руках, начал торопливо рассказывать о болезни сына. При этом, конечно же, было упомянуто, что наши отцы были друзьями, а матери близкими подругами. Но по невнятной реакции я понял, что президент "Сибойла" почти ничего не знает о своем родном отце.
Виктор сидел в окружении соседей, родственников и друзей. Мой отец и дядя Джавад, который вскрывал очередную банку американской тушенки, оказались рядом и старались не встречаться взглядами.
- Где же ты пропадаешь? - обрадовался Виктор. - Все здесь, а тебя нет, он говорил по-азербайджански чисто, без акцента. - Садись...
Какая-то тетка уступила Юсифу место, перед ним поставили чистую тарелку, налили водку.
- За твое возвращение, Витя, - сказал Юсиф по-русски. - Тетя Маруся, поздравляю.
- Спасибо, сынок, спасибо, - тетя Маруся подложила Юсифу вареной картошки, - видишь, какая у нас радость...