Воцарилась напряженная пауза, и его безразличное отношение к ней заставило ее занять оборонительную позицию.
— А почему я не могу быть здесь? — сказала Робин. — У меня новая работа, и я приехала сюда по делу.
— Но ты могла бы сказать мне, — ровным голосом ответил Стюарт.
— Я пыталась! — выкрикнула она. — Я пыталась позвонить тебе до того, как уехала, но ты был между Сиэтлом и Денвером, и я не могла дозвониться!
— Я понимаю, как это могло случиться, — кивнул он.
Холодность его тона заставила в страхе сжаться ее горло.
— Но разве ты не прочитал мои письма, которые я оставляла перед отъездом?
— Прочитал, но из них не все было ясно. У меня было лишь твое имя и телефон в Венеции. Никаких точных объяснений, почему ты сорвалась так поспешно. Мне пришлось звонить твоим родителям, чтобы все выяснить. Ты можешь понять, как это было трудно?
— Почему ты не позвонил мне?
— Я пытался несколько раз, но не смог пробиться. Потом я рассердился, — сказал он глухо.
Отчаяние тенью пробежало по ее лицу. Отсутствие выражения на его лице было хуже, чем гнев. Это говорило, что никакие объяснения не могли смягчить его.
Оглянувшись на комнату, Робин впервые ощутила, насколько мала она была и в то же время насколько просторна. Как будто они оказались по разные стороны океана. Невыносимо было оттого, что он стоял рядом после такого долгого отсутствия и до сих пор не обнял ЄС.
— Стюарт! — взмолилась она. Обними меня!
Он оцепенел.
— Поверь мне, в такой момент я бы не сделал ничего иного. Но я не собираюсь…
— Пожалуйста! — Из ее груди вырвался мучительный крик.
— Нет, пока мы не уладим несколько мелочей.
Внезапно ее ноги отказали ей. Она опустилась на кровать, сжав кулачки так, что побелели костяшки пальцев.
Стюарт прислонился к подоконнику, обняв себя за плечи. Свет окутывал его, придавая его волосам золотистый оттенок. Каким-то образом он стал частью этой декорации. У него была красота и огонь ума черного принца из эпохи Возрождения. Снова ее поразило, как мало она его знала.
— Что ты хочешь уладить?
— Продолжать или нет этот брак.
Слова придавили ее, как тяжелая каменная глыба. Он хочет разорвать их союз! Она и раньше знала, что к этому все и идет, но где-то в глубине ее таилась надежда. Теперь она была подавлена: ведь Робин теряла смысл жизни.
Стюарт продолжал ровным, бесстрастным голосом:
— Во время этой поездки я многое передумал. О моей жизни, куда она идет, и о тебе. И я пришел к тому мнению, что то, что ты несколько раз говорила, — правда. Мой образ жизни несовместим с браком. Между ними есть принципиальные противоречия…