Но гримёрша подарила близняшке новые сапоги, новую сумку, новое пальто – и всё такое не только новое, но и заграничное, что та успокоилась и ещё больше обрадовалась за сестру.
Вика, мама-гримёрша и папа переехали в новую квартиру, как раз когда закончился восьмой класс. Но Вика не стала поступать в театральный техникум. Нет-нет, ей всё так же нравилось священнодействие под названием «нанесение грима», хотя так часто, как в третьем классе, она этим уже не занималась. Танцевала она нынче всё больше в воображении. И даже в воображении не пела. Детство это всё!
Да и папа, очень любивший свою дочь Вику и всё так же любивший свою жену-гримёршу, и всегда шедший им навстречу во всех их желаниях и начинаниях, вдруг стал противиться уходу из школы после восьмого класса.
– Надо закончить десятилетку! – строго сказал папа тем голосом, которым дома никогда и ни с кем не разговаривал. Так папа разговаривал иногда на судне. По работе. Это был папин «судовой» голос. И вдруг он этим «судовым» голосом строго сказал Вике и маме-гримёрше:
– Надо закончить десятилетку! И получить высшее образование!
Потом, правда, сразу смягчился, улыбнулся, заиграл ямочками на щеках. Но всё равно Вика немного испугалась. Впервые в жизни испугалась своего папу. Почувствовала какой-то подвох в этой строгости, мгновенно сменившейся улыбкой и игрой ямочек. Только не могла понять, где же папа всамделишний – в строгости или в игре ямочек? Как не могли понять вот уже долгие годы все члены экипажа, где же их помполит всамделишний – в положенных комиссару текстах и действиях или в улыбке и игре ямочек. Что первично в этом рубахе-парне? И где та граница между его ямочками и внезапно стальным взглядом, пересекать которую ещё безопасно? Или это давно уже сплав, и он сам не понимает, что главное, потому что у сплава свойства совершенно иные, не такие, как у отдельных сотворивших его составляющих.
– Получить высшее образование можно и после театрального техникума, – сказала мама-гримёрша, опасливо поглядывая на Вику. Но поздно – Вике как-то сразу стало ясно то, чего она не замечала прежде: маме такое странное, металлически-мармеладное состояние вещества под названием «папа» не в новинку. И она знает, как с ним управляться. Хотя сейчас, кажется, немного опасается, что папа выйдет из-под контроля и сделает так, как рассказывала подружка-с-первого-класса про литейный цех: «Фыщщщщщщщщь!»
И маме-гримёрше придётся выпускать густую завесу пара, сотканную из своей любви к Вике и папе. И прежде единая на троих твёрдая любовь, побыв некоторое время в парообразном состоянии, может опасть несколькими отдельными, изолированными друг от друга каплями солёной жидкости.