Но вернемся к первому концерту. В программе: Третий концерт Бетховена, Третий — Прокофьева и Первый — Чайковского. Дирижировал Андре Клюитенс. Через месяц, вернувшись в столицу после выступлений в других городах Франции, Гилельс «прибавил» к этим трем концертам и Пятый Бранденбургский концерт Баха.
Сольная парижская программа включала в себя Сонату B-dur KV 570 Моцарта, Сонату b-moll Шопена, три прелюдии и фуги Шостаковича, «Мимолетности», Токкату и Марш из «Трех апельсинов» Прокофьева. Были сыграны также этюд «Сложные арпеджио» Дебюсси и этюд «Кампанелла» Листа.
Успех редкий. Газеты с трудом подбирали эпитеты: «Крупнейший пианист мира», «Первый пианист мира»…
С Францией у Гилельса установились «доверительные» отношения. Он любил играть там, а публика, в свою очередь, нетерпеливо ждала его приездов, считая «паузы» слишком затянувшимися. Впрочем, это относится ко многим странам… Слушатели трогательно выражали свои чувства: цветы, подарки, письма…
На одном из концертов в Париже Гилельсу была передана записка: «Спасибо, что приехали сюда, мы Вас так ждали. Порадуйте нас — сыграйте прелюд Баха-Зилоти. Никто, кроме Вас не играет так, как играл Зилоти.
Для нас, его учеников, Ваш концерт — праздник».
Париж, Франция много значили в жизни Гилельса. У него сложились дружеские отношения с виднейшими представителями французской культуры. Обо всем не скажешь, — лишь беглый набросок.
Прежде всего, должна быть названа глава французской фортепианной школы, старейшина французских музыкантов, друг и сподвижник Габриэля Форе, Клода Дебюсси, Мориса Равеля — Маргерит Лонг. Казалось бы, многое могло разделять этих двух музыкантов разных поколений, несхожих судеб, различных культур. Но между ними — редкостное взаимопонимание и взаимоуважение. Они всегда старались выкроить время для встреч, бесед, для «обмена опытом».
Маргерит Лонг не скрывала своего восхищения Гилельсом. На следующий год после знакомства с ним Лонг приехала в Москву. Состоялась ее встреча с коллективом консерватории; это было в Малом зале. На сцене — Гилельс, среди музыкантов, принимавших ее. В зале «живо заинтересовались рассказом М. Лонг о французском фортепианном искусстве, об особенностях исполнения отдельных сочинений, — вспоминает К. Аджемов. — Когда был задан вопрос о 2-м концерте Сен-Санса, Маргерит Лонг воскликнула: „У Вас великий Гилельс, он — идеальный исполнитель этого концерта!“»
Сохранились ее письма; некоторые, к сожалению, не датированы. Но я предупредил: буду говорить, «путая» годы, в целом.
Вот Лонг не смогла сдержать своих чувств — под свежим впечатлением она садится за письмо Гилельсу: