Это сегодня поездка в Америку превратилась в дело чуть ли не будничное, во всяком случае, весьма доступное, но тогда…
Отлично помню свои волнения: как он там? Выдержит ли? — ведь кругом враги…
С тех пор минуло не одно десятилетие, многое доподлинно известно, и говорить сейчас о том, с каким триумфом прошли гастроли Гилельса, значит безнадежно повторяться и топтаться на месте.
«Ни одно американское путешествие русских музыкантов прошлого, — констатирует Хентова, — не имело такого широкого и бурного отклика, как путешествие Эмиля Гилельса». Нетрудно назвать этих музыкантов: Антон Рубинштейн, Анна Есипова, Василий Сафонов, Сергей Прокофьев…
Выразительно обрисовал «гилельсовскую ситуацию» тех лет А. Демченко: «Последним барьером на пути к глобальному престижу оказались Соединенные Штаты Америки… С тех пор его постоянно именуют гениальным, великим» (выделено А. Демченко. — Г. Г.).
Начинать в Америке Гилельсу предстояло в Филадельфии — с симфонического концерта. Он намеревался сыграть в один вечер Третий концерт Бетховена, Третий — Рахманинова и Третий — Прокофьева. Какая программа! Дирижировать должен был долголетний бессменный руководитель Филадельфийского оркестра знаменитый Юджин Орманди. Он был близким другом Рахманинова, часто играл с ним; первый исполнил «Симфонические танцы» — Рахманинов посвятил их Орманди и Филадельфийскому оркестру. (На репетиции Рахманинов сказал оркестрантам: «Некогда я сочинял для великого Шаляпина. Теперь он умер, и я сочиняю для артиста нового рода — для Филадельфийского оркестра».) Как пройдет первая встреча с таким музыкантом? Поймут ли они друг друга?
К счастью, у нас есть «свидетельские показания»: жена Гилельса Фаризет (русская «транскрипция» ее осетинского имени — Ляля Александровна) делала в блокноте сиюминутные записи для себя — в них живые подробности, которые могли быть известны только ей. (Я позволил себе кое-где изменить знаки препинания или поставить их там, где они вовсе отсутствуют.)
Начнем чуть раньше:
«1 октября [Нью-Йорк]. Утром позавтракали, пошли в Карнеги [концертный зал „Карнеги-холл“] смотреть рояль. Зашли в фирму „Стейнвей“. У входа огромный Милин портрет, в вестибюле аллегорические картины, Мендельсон „Сон в летнюю ночь“, Берлиоз, Рубинштейн, живопись маслом. Бюст Рахманинова работы Коненкова. Сопровождает нас потомственный представитель фирмы. Отец его — основатель фирмы. Переговоры с „Колумбией“. Телеграмма от Юджина Орманди. Русский ресторан (замечу: Гилельс не занимается. — Г. Г.)
2 октября. Миля чувствует себя неважно. Кружится голова. Насморк… В поезде по дороге в Филадельфию журналист из журнала „Таймс“ берет интервью, очень корректно. По этой же дороге в экспрессе брал интервью у Рахманинова, рассказывал о нем очаровательные подробности и мечте о Русском хоре. Приехали. Вокзал „Пенсильвания“. Немного похоже на Европу… отель „Барклай“. Пришел инспектор оркестра, который передал приглашение от Орманди».