Слова фараона проникли в ее сердце, и она крепче сжала его руки. Радопис почувствовала, что его тело дрожит. Она могла смириться с чем угодно, только не с его равнодушием к жизни и любви. Радопис отказалась от своего намерения, пожалела о том, что умоляла его, и дрожащим голосом воскликнула:
— Тебя не победят никогда. Никогда!
Фараон нежно улыбнулся ей:
— Я не собираюсь ошибаться или проявлять нерешительность, ты не станешь судьбой, навлекшей позор на меня.
Горячая слеза скатилась по ее щеке.
— Позор никогда не падет на тебя, — задыхаясь, сказала Радопис. — Ты никогда не испытаешь горечь поражения.
Она прижалась головой к его груди и уснула под стук его сердца. Во сне Радопис чувствовала, что пальцы фараона ласкают ее волосы и щеки, но ей недолго было суждено наслаждаться покоем, ибо одна мысль, омрачавшая день, всплыла в сознании, и она, очнувшись ото сна, с тревогой взглянула на фараона.
— Что случилось? — спросил он.
Радопис ответила не сразу.
— Говорят, будто они представляют грозную силу, владеют сердцами и умами народа.
Фараон улыбнулся:
— Однако я сильнее.
Она немного помолчала, затем спросила:
— Почему бы не создать мощную армию, которая будет в твоем повиновении?
Фараон снова улыбнулся и ответил:
— Я вижу, дурные предчувствия снова берут верх над тобой.
Она вздохнула:
— Разве я не слышала собственными ушами, как люди шепчутся между собой, что фараон забирает деньги богов и швыряет их к ногам танцовщицы? Когда люди сходятся вместе, их шепот превращается в громкий крик. Он вырвется наружу, словно злая сила.
— Тебе во всем видится злая сила.
Но она снова обратилась к нему с мольбой в голосе:
— Почему бы тебе не объявить о наборе солдат?
Фараон задумался и долго смотрел на нее, затем ответил:
— Армию нельзя создать без серьезной причины.
Видно, он рассердился и продолжил:
— Жрецы смущены и сбиты с толку. Они чувствуют, что я ими недоволен. Если я объявлю призыв в армию, они встревожатся. Возможно, жрецы, гонимые отчаянием, восстанут и начнут защищаться.
Она задумалась, затем, будто разговаривая сама с собой, сказала:
— Найди серьезный повод и объяви набор в армию.
— Поводы возникают сами по себе.
Радопис почувствовала отчаяние, печально опустила голову и закрыла глаза. Она ведь ни о чем не просила, но вдруг среди полной безысходности ее осенила спасительная мысль. Радопис была потрясена, и когда открыла глаза, в них сияла радость. Фараон удивился, но она этого не заметила, ибо едва сдерживала ликование.
— Я нашла серьезный повод, — заявила она.
Фараон вопросительно смотрел на нее.