Графиня ласково взглянула на девушку.
– Значит, – оживилась Пэнси, – если отыщется Люций, именно он унаследует титул в четвертом колене?…
«Как она сразу похорошела! – подумал Рудольф. – Нимфа, иначе не скажешь».
– Да, право наследования принадлежит Люцию, сыну Уильяма, моему племяннику. Он законный наследник Стейверли.
– Но его нет в живых! – возмутился Рудольф. – Признайте это наконец, тетушка Энн. А я следующий, по праву, наследник.
– Так-то оно так, – не сдавалась графиня. – Однако зачем зря языком молоть, когда нам ничего неизвестно о судьбе Люция. А может, у него самого есть наследник.
– Его нет в живых, я убежден, – упорствовал Рудольф.
– И на чем основывается твоя уверенность? До меня, например, доходили слухи, будто Люций избрал для спасения единственно возможный в то время путь. Да и разве он мог поступить иначе, когда кромвелевские ищейки охотились на роялистов, как на диких зверей.
– Я тоже слышал, что многие тогда считали за счастье избежать встречи с кузеном на большой дороге, – мрачно усмехнулся Рудольф. – Но прошло столько времени. Его давно уже вздернули на виселице. Или же застрелили, и он умер в сточной канаве.
– Почему вы так говорите?! – заволновалась Пэнси. – Что он натворил?
– Ваш кузен разбойник! Разве вы еще не догадались? – охотно пояснил Рудольф. – Слухи слухами, но дыма без огня не бывает. Я лично убежден, что настоящий джентльмен подобными делами заниматься не должен.
– Человек, за которым охотятся, как за диким зверем, вправе позволить себе что угодно, – решительно заявила графиня. – Я люблю Люция и уверена: как бы жизнь его ни скрутила, он не поступит бесчестно.
– Все зависит от того, что понимать под бесчестным поступком, тетушка Энн, – заметил Рудольф. – Люди, в большинстве своем, презирают грабителей вне зависимости от того, таскаются ли они по дорогам на лошади или пешком.
– По-моему, джентльмен остается джентльменом, даже став разбойником. Настоящее воспитание и семейные устои кое-что значат, не правда ли? – не согласилась графиня. – А женщина, бесстыдно торгующая телом, всего лишь шлюха, имей она хоть сто титулов и продавайся самому королю.
Рудольф почувствовал, как краска заливает лицо. Однако решил оставить ее резкий выпад без ответа, сейчас не время обсуждать Барбару.
– Помогите мне, тетушка. Мы должны спасти поместье. Вы же в нем так долго жили, неужели вам его не жаль? Это же дом Пэнси, в конце концов. Мы приведем его в порядок, наш род будет снова им гордиться.
Пэнси медленно подошла к окну. Река не торопясь несла вдаль свинцовые воды, как и сто, двести лет назад.