Реставрация дала ему шанс, которого он ждал. Заняв значительную сумму денег у одной французской семьи, считавшей его горячим и верным сторонником только что коронованного короля, Рудольф приехал в Лондон, наслаждаясь положением, которого у него давно не было. Взятками, обманом и лестью он проложил себе путь во дворец, а там, по счастливой случайности, ему удалось привлечь внимание Барбары Кастлмэн.
В силу обстоятельств Рудольфу приходилось вступать в связь с таким количеством женщин, что он считал уже себя невосприимчивым к их чарам, неспособным влюбиться или воспылать к даме страстью. Барбара доказала ему обратное, вызвав у него столь страстное желание, какое не вызывала ни одна женщина, он без размышлений потратил бы на нее даже последние драгоценности. Рудольф постоянно околачивался у дверей фаворитки, а так как он был красив и ее забавляла его разбойничья манера предаваться любви, Барбара проявляла к нему расположение дольше, чем к большинству своих любовников.
Сейчас стало ясно: их страсть угасает. Барбара еще волновала его, но при мысли о ней в груди уже не разгоралось пламя, как еще несколько месяцев назад. Все чаще перед глазами возникало другое лицо с необычными фиалковыми глазами. Он так часто представлял себе Пэнси, что невольно задумывался: питал бы он к ней подобные чувства, если бы у нее за душой не оказалось ни гроша? Он едва не рассмеялся при этой мысли, а потом ощутил раздражение и злость. Черт возьми, в ухаживаниях за кузиной он не продвинулся ни на шаг.
Рассматривая себя в зеркале, Рудольф внезапно ткнул пальцем в собственное отражение, но попал в пивную кружку, стоявшую на каминной полке. Кружка покатилась по полу, остатки эля вылились на грязные половицы, отчего беспорядок и запустение в комнате стали еще заметнее.
Слуга бросил Рудольфа две недели назад, прихватив вместо трехмесячного жалованья золотое кольцо хозяина и его вечерний камзол, отороченный мехом. С тех пор кровать не заправлялась и зола из камина не выметалась. Но, по крайней мере, в комнате можно было спать, хотя, если верить угрозам домовладельца, и этого удовольствия ему предстояло вскоре лишиться.
Нет, нужно немедленно заполучить Стейверли или Пэнси, подумал Рудольф, а если возможно, и то и другое. Будучи человеком действия, он не терпел отлагательств, какой бы важной ни была причина.
Отойдя от зеркала, Рудольф подошел к шкафу и вытащил другой камзол. К его сожалению, не такой изящный, как тот, от которого отрезал сегодня пуговицы докучливый торговец вином, грозивший засадить Рудольфа в долговую тюрьму в Ньюгейте, если он не выплатит хотя бы часть огромного долга.