Наконец я перекусил и отправился в Трастевере, держась берега реки, напоминавшей бурую веревку, которой кто-то пытался задушить город.
Прежде чем спуститься в крипту церкви Святой Цецилии, я остановился, разглядывая статую святой работы Стефано Мадерно. Это capolavoro[45] удивительной красоты; по традиции, мученица запечатлена в той позе, в какой ее нашел в могиле кардинал Сфрондати во времена правления папы Клемента VIII. При взгляде на нее наибольшее внимание привлекают руки с тремя вытянутыми вперед пальцами, символизирующими таинство святой неделимой Троицы. Я подумал, что благодаря войне в Испании и Гитлеру в Европе снова настало время мучеников.
Когда я наконец спустился по лестнице в крипту, то с удивлением обнаружил перед собой римский домус[46] 3 века до н. э., над которым во 2 веке н. э. надстроили инсулу[47]. На какое-то мгновение мне показалось, будто я попал на одну из гравюр Пиранези, висевших в кабинете синьора Тассо. Я пошел вперед по широкому коридору, который освещали небольшие слуховые окна, выходившие в церковь; по сторонам от него темнели помещения, источавшие затхлый и неприятный запах. В одном из них я разглядел семь резервуаров из необработанного кирпича, служивших для окрашивания тканей, и нишу с барельефом Минервы, богини-покровительницы дома; в другом находились пять римских саркофагов редкой красоты; в третьем были свалены колонны и остатки первоначального пола. Справа, во мраке, угадывались контуры котла, в котором святая на протяжении трех дней терпела муки, прежде чем ее обезглавили. В глубине коридора, под алтарем церкви, находилась комната, превосходившая размером остальные — неоготический стиль, полы в стиле Космати и дюжина нарядных колонн, где покоились урны с прахом святой Цецилии и ее супруга, святого Валериана. Я словно бы перепрыгнул с гравюры Пиранези в декорации к опере Рихарда Вагнера. На решетке, ограждавшей помещение, виднелась надпись: «Работа Дж. Б. Джовенале, по поручению кардинала Мариано Рамполлы-дель-Тиндаро. 1902 год».
Падре Сансовино опоздал и, как и в тот день, когда он явился в академию, интересуясь местонахождением Юнио, с трудом переводил дыхание.
— Простите, что заставил вас ждать, Хосе Мария, но, полагаю, за мной уже несколько дней следят, поэтому мне пришлось воспользоваться circolare rossa[48].
Священник имел в виду трамвай, ходивший в пригороде Рима. Я решил, что за падре Сансовино шпионят люди Смита, как мы и договаривались, и не придал этому ни малейшего значения.
— Ну как, есть новости о нашем друге? — спросил он, когда отдышался.