— Откуда у вас такие познания? — Ральф разлил по бокалам замороженное шампанское.
— Опыт, мой милый ковбой.
Он присел рядом с Долли, внимательно разглядывая ее немного осунувшееся лицо с яркими губами, так призывно приоткрытыми, что хотелось припасть к ним, как к источнику, и, не отрываясь, утолять любовную жажду…
— Предлагаю выпить на брудершафт. В конце концов, мы супруги. — Не дожидаясь ответа, Ральф поцеловал Долли и только потом пояснил срывающимся голосом: — Это такой обычай.
— Неужели? — спросила она, чуть отодвигаясь. — И где же — в Техасе?
Ральф покачал головой: эта женщина не позволяла себе расслабиться ни на секунду. Даже в такой романтичной обстановке она всегда готова дать отпор, свести все к шутке. Но ведь когда они танцевали… Или ему почудилось, что Долли целовала его не как партнера по работе, временного актера, вынужденного изображать страсть, а как обычного мужчину.
— Если бы мы были в Техасе, — спокойно сказал Ральф, пристально глядя на нее, — я бы затащил тебя в амбар и измучил ласками — не отпускал бы до самого утра.
Долли покраснела и отвернулась, чтобы скрыть смущение. Будь на его месте кто-нибудь другой, она бы нашла, что ответить. Но от слов Ральфа желание вспыхнуло в ней, как яркий огонь, и обожгло изнутри. Что же такого особенного в этом ковбое? Каждое его прикосновение вызывало вспышку страсти и словно обещало, — если только забыть о раз и навсегда установленных для себя правилах! — неземное блаженство.
Ральф, выждав несколько минут, снова попытался обнять Долли. Она обернулась к нему и обхватила обнаженными руками за шею. Едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на нее, как дикий зверь, он нарочито медленно склонился к белеющему в полумраке лицу, к нежным зовущим губам.
Она вздохнула, когда Ральф положил теплую ладонь ей на грудь и сквозь гладкий шелк начал поглаживать и слегка надавливать ее. Эти ласки, сладкие, как июльский мед, совершенно обессилили Долли. Она хотела остановить Ральфа, но слабость разлилась по телу, не давая шевельнуться. И лишь где-то в глубине сознания пульсировал комочек привычного страха: нельзя было позволять этому зайти слишком далеко. Иначе привычная схема жизни, выстроенная Долли, рухнет, рассыплется. И придется вновь собирать себя из осколков и склеивать.
Рука Ральфа скользнула по платью к загорелым стройным бедрам и, проникнув между ними, замерла на потайном холмике, скрытом тончайшими кружевами белья. Долли тихонько застонала и откинулась на спинку дивана. Остатки сомнений развеялись, как утренний туман под горячими лучами восходящего солнца. Она закрыла глаза, полностью отдаваясь наслаждению, чувствуя каждой клеточкой, как нарастает желание, как алая кровь быстрее бежит по венам, как сердце бьется в груди…