Спустя минуту я услышал голос Дафны:
- Билл? Это чудесно, что ты мне позвонил. Я под домашним арестом. Па стал совсем невозможным! Никогда в жизни я так ужасно не скучала!
- Бетси уже вернулась, - сказал я.
- Пусть Бог возьмет нас под свою защиту! Предполагаю, что она по самую макушку преисполнена возмущением?
- Бетси считает, что мы должны обсудить события прошлого вечера. Кстати, это и мое мнение.
- О, Боже! - простонала Дафна. - Боже, Боже! Хотя почему бы и нет? Все лучше этой адской скуки!
- Можем ли мы сейчас приехать к тебе?
- А ты не мог бы оставить Бетси дома?
- Это исключено, Дафна!
- Печально. Ладно, тащи и ее сюда. Пусть выплеснет все, что переполняет ее нутро. Но, Билл, дорогой…
- Слушаю.
- Только, Бога ради, держись подальше от библиотеки. Па сидит там в кресле и переживает все это в одиночестве. Если ему кто-нибудь подвернется - безразлично, кто это будет, - он растерзает его как… как… Как называются эти псы?
- Полицейские?
- Да нет же, Билл! Не строй из себя идиота! Я говорю о других собаках… С такими кривыми ногами и здоровенными зубами…
- Бульдоги? - подсказал я.
- Ага! Именно так! Бульдоги! Как это здорово, что ты все знаешь!
Она положила трубку, и я сделал то же самое.
- Ну и что? Мы идем к ней? - спросила Бетси.
- Идем. Си Джей запретил ей выходить из комнаты. Дафна говорит, что он пребывает в воинственном настроении, и советует избегать встречи с ним.
- А она сама? В каком она настроении?
- Ах, так ведь это же Дафна!
- Тебе не приходило в голову, что она… - Бетси пристально смотрела на меня, а беспокойство на ее лице сменилось выражением испуга. Я был поражен.
- Что ты имеешь в виду, Бетси?
- Что… если это она его убила? - вдруг вырвалось у нее.
Наверное, и мне приходила в голову такая мысль, только она не произвела на меня такого впечатления. Было столько других, худших вещей, которые по-настоящему пугали меня. Однако теперь, когда слово было произнесено, мне следовало над этим поразмыслить.
Разумеется, Дафна могла его убить. Пожалуй, не было на свете вещи, которую Дафна не могла бы сделать, когда впадала в коллингхемовское настроение. Я вспомнил выражение лица Си Джей сегодня утром - эту смесь любви и отчаяния. Тот факт, что теперь он сидит один в библиотеке и терзается, приобретал новое, пугающее значение. Однако поскольку Бетси и так была расстроена, а для меня значение имела прежде всего она, я постарался скрыть от нее свои мысли.
- Я спрашивал ее, - сказал я. - Она решительно отрицает это.
Даже в моих устах это прозвучало не слишком убедительно. Я снова обнял Бетси и поцеловал.