Не дымилась лишь труба в доме Мусы, не зажигался в вечерних сумерках огонь в его окне. В этом доме был непроницаемый мрак, царила гробовая тишина. Лишь ворчанье бездомных собак, набившихся в опустевший хлев, нарушало зловещую тишину.
В один из таких вечеров в деревню прибыл Фридун. Охваченный глубоким волнением, он шел по пустынным улицам, которые будили в нем целый рой воспоминаний.
Дойдя до дома дяди Мусы, Фридун остановился пораженный: ворота были распахнуты настежь. После минутного оцепенения он бросился во двор и наткнулся на собаку; вспугнутая неожиданным появлением человека, она с ворчаньем юркнула в хлев.
Фридун поднялся на возвышение, где в ту памятную лунную ночь спала Гюльназ с матерью и ребятами. Вспомнив о волнениях той ночи, Фридун едва сдержал слезы. В его голове мелькали мысли о безбрежности человеческих страданий. Будет ли им когда-нибудь конец?
Во дворе появилась еще одна бесприютная собака. Почуяв человека, она остановилась на миг, громко залаяла и побежала в хлев. Оттуда послышалась грызня, но вскоре прекратилась.
Фридун взял чемодан и вышел за ворота. Он решил разузнать у сельчан что-нибудь о семье дяди Мусы. Вскоре он подошел к дому Гасанали.
На стук вышла Кюльсум и, узнав Фридуна по голосу, отворила дверь. Она обняла его и расплакалась. Потом рассказала все, что случилось с дядей и его семьей.
Фридун оглядел детей, которые спали на циновке, закутанные в тряпье, и сокрушенно вздохнул:
- А где дядя Гасанали?
- Где ему быть? - расплакалась Кюльсум. - Трудно было ему дома, весь день сидел в углу и только ругался с детьми. Ушел в мечеть, выучил несколько молитв и стал по заказу крестьян читать за упокой души. Но много ли заработаешь в сельской мечети, когда кругом одни бедняки? Тогда он чуть не ползком добрался до Ардебиля. Недавно приходили оттуда знакомые. Рассказывали, что нищенствует во дворе мечети...
У Фридуна что-то сжалось в горле.
Открыв чемоданчик, он передал Кюльсум простенькие платьица и дешевые ситцы, привезенные для детей дяди Мусы.
Сопутствуемый благословениями бедной женщины, Фридун покинул деревню.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Реза-шах, не доезжая до дворца, остановил машину на проспекте Пехлеви и решил, в нарушение своей привычки, пройти остальное расстояние пешком.
Люди в военной форме следовали за ним, обступив его тесным полукругом. Среди свиты находился и серхенг Сефаи.
Шах двигался неторопливым шагом, подозрительно поглядывая вокруг.
Появление шаха мгновенно прекращало жизнь и движение. Вокруг него воцарялось гробовое молчание. Люди приходили в себя лишь долгое время спустя после того, как скрывалась вдали эта зловещая фигура. Перед их глазами, при виде шаха, вставали темницы, виселицы и страшные орудия пыток. Казалось, по улице двигался страшный призрак, сеющий смерть и наводящий ужас.