"Али-бала!"
На зов хозяина слуга откликался:
"Что прикажешь, господин?"
"Что ты делаешь, сын мой?"
"Звезды считаю, господин".
"Считай, сын мой, считай. А лошадь на месте?"
"Да, господин, на месте".
Хозяин опять уснул, но через некоторое время проснулся и кричит:
"Али-бала!"
"Что прикажешь, господин?"
"Что делаешь, сын мой?"
"Я все раздумываю, господин, чего больше: звезд на небе или дынь на этом баштане?"
"Раздумывай, сын мой, раздумывай. Это неплохо. Лошадь на месте?"
"Да, господин, на месте".
А когда хозяин проснулся в третий раз и окликнул уснувшего слугу, лошади не было видно. Конокрады уже увели ее.
"Что прикажешь, господин?" - тихо спросил слуга.
"Что ты делаешь, сын мой?"
"Я думаю, господин, вот о чем: что лошадь украли, черт с ней! Но на кого придется нагрузить седло?"
- Так вот, мой дорогой, - продолжал Хикмат Исфагани, рассказав притчу, - я раздумываю теперь вот над чем: что разбогатели и набили карманы эти никпуры, черт с ними, но как же быть с бедным людом? Как его накормить и одеть?
- Надо полагать, об этом позаботятся такие добрые попечители, как вы! сказал Курд Ахмед, поняв, что Хикмат Исфагани подходит наконец к самой сути дела.
- А как же иначе? Ведь это мой народ, и я должен о нем позаботиться. Прошу вас, мой милый, выделите пятьдесят тысяч туманов и раздайте взаймы наиболее пострадавшим мелким и средним торговцам. Предупредите их: никаких процентов мне не надо. Затем выделяю двадцать тысяч туманов на оказание помощи нуждающемуся населению Тегерана, Тебриза, Мехабада и Мешхеда.
Выслушав приказание, Курд Ахмед направился к выходу, но Хикмат Исфагани остановил его у порога:
- Лично займитесь этим делом, сударь... чтобы деньги попали по прямому назначению, наиболее нуждающимся, а не просочились в карманы шарлатанов и мошенников из провинциальных органов власти.
Все громче раздавались голоса за заключение торгового договора с Советами. И эти голоса исходили не только из народных масс, но и из самых разнородных прогрессивных кругов, которым не безразличны были национальные и экономические интересы Ирака. Отдельные купцы, владельцы промышленных предприятий, кустари начинали открыто настаивать на торговом договоре с богатой и сильной страной.
Курд Ахмед понимал, что разъяснить народу истинное положение вещей можно с помощью печатного слова, вовремя выпущенной листовки... Мысль эта стала особенно настойчивой в связи с лицемерно-лживыми писателями в газете "Седа".
- Здравствуйте, господин Курд Ахмед! - услышал он вдруг знакомый голос и, подняв голову, увидел перед собой Фридуна.