— Я не хочу надевать «венец», — неуверенно сказал он. — Я еще от собаки не отошел. Накинуть сеть на восемнадцать фантомов — это…
— Я тебя очень прошу, — проникновенно сказал Михаил. — Не делай из меня натурального палача, а?
Олег вздохнул и полез за артефактом.
Жига не боялся ни бога, ни черта. Но чего-то он все-таки боялся. Стоило Гарину познакомить цыганенка с вывернутым наизнанку отражением его же сознания, как темно-карие глаза стали круглыми и совсем черными, а смуглое лицо, наоборот, побелело.
— Я скажу! — залепетал Жига. — Я все скажу! Только пусть она больше не скребется!
«Кто она?» — одними губами спросил Столяров. Олег только пожал плечами и уменьшил давление. Цыганенок шумно выдохнул и сгорбился так, словно из него вынули позвоночник.
— Итак… — повысил голос Михаил, но Гарин, коснувшись его локтя, попросил:
— Давай я начну.
Столяров удивленно двинул бровью, однако возражать не стал:
— Валяй.
— Жига! — позвал Олег. — Ты слышишь меня?
— Да… — голос цыганенка был чуть громче шепота.
— Хорошо. Как тебя зовут?
— Жига.
— Это твое настоящее имя?
— Да.
— Сколько тебе лет?
— Пятнадцать.
— Это правда?
— Правда.
— Ладно. Какое сегодня число?
— Я не знаю.
— Сегодня двадцать третье число. Ты понял?
— Да.
— Так какое сегодня число?
— Ты сам знаешь.
— Это не ответ!
Жига испуганно втянул голову в плечи.
— Двадцать… Я забыл. Что ты говорил?
— Двадцать третье.
— Двадцать третье, — эхом отозвался паренек.
— А завтра какое число?
— Я не знаю.
— Почему? Я же сказал тебе, какое сегодня.
— Я… плохо считаю по-вашему.
— Так считай, как умеешь. Какое завтра число?
— Двадцать… — Цыганенок закашлялся. По его подбородку потекла кровь. — Двадцать четвертое.
Гарин в задумчивости пожевал губу и продолжил:
— А если бы я тебе сказал, что сегодня двадцать второе, но ты бы знал, что это не так, как бы ты мне ответил, если бы я спросил…
— Что?
Михаил снова навис над столом и вполголоса сказал:
— Что-то уже и я не догоняю, куда ты клонишь. Парень и так колется, зачем ты его изводишь всякой ерундой?
Олег, который и сам понял, что запутался, зашептал в ответ:
— Колется-то он колется. Но как мы проверим, на какие вопросы он отвечает честно, а на какие нет?
— Ты хочешь сказать… — Столяров уставился на «венец», который Гарин так и не снял после того, как наслал на Жигу неведомый скребущийся ужас.
— Да. Мне кажется, что я смогу отличить ложь от правды. Может, не всегда, но в большинстве случаев смогу. Мне нужно только… по тренироваться.
— Ага, я понял. Ты знаешь, эта штука у тебя на голове кажется мне все более полезной. Чем я могу помочь?