, однако Раушнинг никому в Руре не сообщал о шаткости своих позиций. Сейчас, после прочтения его второй книги «Голос разрушения», я не понимаю, почему он никогда об этом не упоминал. Конечно, имея за плечами собственный опыт, я склонен думать, что это ничего бы не изменило.
Я воображал, что мои действия в интересах национал– социалистической партии останутся такими же случайными, как описанные выше. Главным образом меня интересовала организация экономической жизни либо в национал-социалистическом государстве, либо – за что выступал я – при сотрудничестве национал-социалистов и германских националистов. Проблема была очень важной, ибо предстояло решать, будут ли промышленность и экономика в целом управляться государством, а если нет, то какую роль будет играть государство в экономической жизни.
В конце XVIII и в начале XIX века главенствующая идея, унаследованная от Рикардо и Адама Смита, состояла в том, что торговля должна быть абсолютно свободной, а свободная торговля существенно связана с экономической жизнью. Однако либералы «выплеснули вместе с водой ребенка», в результате чего государство вопреки им захватывало все больший и больший контроль над экономическим процессом и даже создавало собственный бизнес. По моему мнению, результаты, достигнутые государством в роли управляющего, в целом были плохими. Бизнес опирается на частную инициативу, определяемую, с одной стороны, неизбежным риском, а с другой стороны, шансами на получение прибыли. Функция государства заключается в управлении, причем в управлении, коренным образом отличающемся от управления коммерческой деятельностью.
Даже на железных дорогах, которые безусловно нельзя оставлять всецело в частных руках, ситуация при государственном управлении далеко не так блестяща, как часто считается в обществе. Примером могут служить немецкие железные дороги. Насколько я знаю французские железные дороги, частная собственность в этой сфере, несмотря на многие недостатки, привела к заметной модернизации. Например, во Франции больше механизированных товарных станций и французская сортировочная система гораздо больше автоматизирована. Из-за государственной собственности работе наших железных дорог недостает гибкости, а высокопоставленным чиновникам – чувства ответственности. Частный владелец должен принимать решения на свой страх и риск, чего никогда в той же мере не сможет сделать чиновник.
Похожая ситуация сложилась в газовых и электрических компаниях. Пожалуй, сейчас лучше всего управляются предприятия корпорации «Рейниш-Вестфалише электрицитетсверк», находящиеся в частных руках. Но здесь мы видим пример совершенно новой организации дела, созданной по инициативе покойного Хуго Штиннеса. Часть акций принадлежит отдельным капиталистам и нескольким крупным экономическим группам, а частью акций владеют муниципалитеты или общины, получающие энергию от этих предприятий. Представители муниципалитетов и общин заседают в совете директоров. В результате получается взаимовыгодное соревнование частных экономических интересов с одной стороны и общественных интересов городов и низших территориальных единиц самоуправления с другой, но лишь при условии, что эти интересы противоположны. Цель: гарантировать условия, при которых частные экономические интересы не наносят ущерба общественному благосостоянию. Окончательный надзор, безусловно, остается за правительством, то есть до тех пор, пока мы имеем экономическую систему, в которой не все поголовно частные предприятия национализированы государством.