Из-за того, что «фантомы» вынырнули в непосредственной близости от их машины, застигнутый врасплох экипаж советского ракетоносца не сумел вовремя среагировать на атаку. Врубать форсаж было поздно. Даже обладая разгонной динамикой истребителя, от ракеты на таком расстоянии не убежишь. А задействовать станцию постановки помех и начать отстрел противоракетных тепловых ловушек и дипольных отражателей летчики просто не успели. Фактически они позволили противнику спокойно подойти и в упор расстрелять себя.
Здесь, далеко за пределами цивилизованного мира, допускались действия за гранью добра и зла в европейском понимании этих понятий. Такова была безжалостная логика тайной войны, которая с конца сороковых годов шла между социалистическим лагерем и западным блоком во главе с США. «Холодная война» была в самом разгаре. Временами она становилась очень горячей. Только об этом знал лишь узкий круг посвященных с обеих сторон «Железного занавеса». После Карибского кризиса, едва не закончившегося ядерной катастрофой, сверхдержавы соблюдали негласное правило: не поднимать шумиху на весь мир по поводу своих локальных побед и поражений, если боевое столкновение произошло не на их территории или в непосредственной близости от их границ. Советской стороне предстояло молча проглотить обиду, сделав вид, что ничего не произошло…
Тревожные звуковые сигналы сообщили об одновременном пуске нескольких вражеских ракет. По мере приближения ракет к бомбардировщику писк аварийных сирен становился сильнее. Они быстро слились в один панический вой. Самолет сотряс мощный удар. Одна ракета взорвалась позади правого крыла «впритирку» к соплам двигателей, вторая вошла в фюзеляж в районе киля. Самолет качнулся на крыло. В кабине резко запахло сгоревшей изоляцией. Погасли на секунду, но тут же снова засветились все циферблаты и тумблеры на приборной доске — включилось аварийное освещение. Сознание Нефедова обожгла страшная мысль: он больше не увидит Марину и отца. Краем глаза Игорь ухватил нервно дрожащие пальцы бортинженера на приборной панели.
«Вот все и выяснилось, — сказал себе Нефедов, — наивный чудак! Теперь-то ты знаешь наверняка, что случилось с тем морским разведчиком и какую „блатную“ командировку уготовил тебе дорогой тесть!»
— Надеть гермошлемы! — крикнул командир.
Все быстро перешли на дыхание из индивидуальных кислородных приборов. И сделали это очень вовремя, ибо очередная ракета разорвалась рядом с кабиной, изрешетив ее осколками, что вызвало мгновенную разгерметизацию. Кабину наполнил свист врывающегося в пробоины воздуха. Не будь на летчиках защитного кислородного снаряжения, они бы мгновенно потеряли сознание и погибли на такой высоте.