Словно подтверждая свою репутацию капризного самолета, двигатель нефедовского «ишачка» заглох почти одновременно с выходом в отрицательную перегрузку. Ведь до 1942 года карбюраторные моторы советских истребителей часто глохли во время преследования гитлеровских истребителей в пикировании или при попытках оторваться от противника каскадом бочек. Пилоты «Мессершмитов» таких проблем не имели благодаря тому, что германские конструкторы еще в 1938 году применили технологию непосредственного впрыска топлива в цилиндр, что значительно усилило мощность моторов и повысило их надежность, особенно на отрицательных перегрузках.
Ситуация почти безнадежная. Самостоятельно запустить в воздухе заглохший движок невозможно, так как стартер запуска мотора в кабине И-16 отсутствовал. Мотор истребителя запускали механики на аэродроме сжатым воздухом с помощью автостартера. Процедура такова: сидящий в кабине летчик поднимает руку, что означает приказ на запуск, механик громко кричит: «От винта!» и вращает лопасть пропеллера, а в это время водитель аэродромного автостартера включает установку запуска. Естественно, в воздухе повторить всю процедуру просто невозможно.
Перед глазами Бориса бешено менялись местами земля и небо, и все происходило в полной тишине. Только свист ветра в ушах да натужный скрип фюзеляжного такелажа. Вращаясь в открытой всем ветрам люльке кабины, повисая на привязных ремнях вниз головой при каждом перевороте, парень испытывал довольно острые ощущения.
Так получилось, что перед вылетом только вернувшийся из ночного города Борис не успел облачиться в летный комбинезон — по дороге в раздевалку сослуживцы предложили полчасика порезаться в бильярд, и, как это обычно бывает, одна партия незаметно перешла в следующую, а в итоге игра растянулась на целый час. Потом поступил приказ командира срочно вылетать. Так что пришлось надевать парашют прямо поверх легкой и прохладной рубашки, которая отлично спасала от испанской жары днем и шикарно смотрелась в ночном баре, но совсем не грела на высоте. Когда в своих «бродвейских» туфлях с белым парусиновым верхом на клапанах и черным кожаным низом на каучуковой подошве, фланелевых штанах и в белой рубашке, опутанный парашютными ремнями Нефедов направлялся к своему самолету, сослуживцы над ним ухахатывались. В СССР в эти годы западная мода почти не проникала, так что успевший приодеться на командировочные песеты Борис выглядел настоящим британским денди-авиатором. Но зато теперь на высоте трех тысяч метров холодный ветер проникал за ворот его рубахи и гулял за пазухой, заставляя дрожать от собачьего холода.