— Ну, в этом смысле я похожа на Анну, — заявила Пэмми. — Видишь ли, мне как раз нужен мужчина.
— Я этого не говорила, — запротестовала Анна. — Я не думаю, что…
— Я имею в виду, что я — Элли МакБил[27], — перебила ее Пэмми, грузно ерзая на стуле.
Анна извинилась за свой смех.
— Не переживай, Анна. — Пэмми с мерзкой улыбкой повернулась к ней. — Мы отвергаем не тебя, а твою идею. Лично мне очень понравилась идея посвятить целую передачу одиноким…
— Но это не моя…
«У меня даже нет визитных карточек», — мелькнуло у нее в голове.
— И очень хорошо, что ты захватила с собой эту маленькую папку. — Пэмми похлопала по папке, лежащей на коленях Анны. — Это говорит о твоей инициативности.
Вдруг Шон подался вперед.
— Я хотел бы посвятить передачу мести, — сказал он, проведя пальцами по своим густым волосам.
— В самом деле, — поддержала Анна. «И начнем с Пэмми», — подумала она.
— Я не имею в виду месть за мелкие каждодневные обиды, — пояснил Шон. — Я сейчас говорю про злобу, которая гложет нас на протяжении всей жизни. Злые мысли, которые замыкаются сами на себе и превращаются в ненависть к себе самому. Месть людям, которые разрушили часть нас самих.
Блондинка посмотрела на него, приподняв брови.
— Так. Понимаю, — медленно проговорила Пэмми, как будто едва поспевала за развитием спора.
— Месть… — озвучил ход своих мыслей Майк — А что, я думаю, это должно получиться.
— Ну, не знаю. Я полагаю, сначала нам следует научиться трансформировать свой гнев.
Шон не взглянул на Блондинку, которая произнесла эту фразу. К радости Анны, он с легкостью оспорил ее:
— Все это очень хорошо для академических теорий. Но в реальности людей обуревают настоящие чувства. И люди чувствуют настоящий гнев. Например, кого-то дразнили в школе. Какой тогда смысл ходить на сеансы к психотерапевту тридцать с лишним лет, чтобы избавиться от связанной с этим проблемы? Вместо этого лучше отомстить. Преодолеть прошлое.
— Не знаю, не знаю… — задумчиво протянула Пэмми. — Что-то я не чувствую особого восторга при мысли о том, что мне придется пропагандировать эту идею.
— А мне нравится эта идея, — сказал Майк. — Она очень хорошо увязывается с книгой Гриэ Лаутона «Вернись назад», которая выходит на Рождество.
— Разве счастье — это не лучшая месть? — настаивала Блондинка. — Разве не лучше было бы, если бы мы не тратили свою злость на врагов, а направили бы всю эту энергию на позитивные стороны нашей жизни?
Она посмотрела на Шона так, как будто он представлял собой всю мужскую половину человечества. Казалось, между Блондинкой и Шоном завязался безмолвный диалог, который остается тайной для остальных. Впрочем, может быть, у Анны просто разыгралось воображение.