На следующее утро я пошел к ректору Консерватории и показал ему повестку в армию. Он объяснил мне, что, как студент Консерватории, я обязан служить только один год, но посоветовал мне, чтобы я, как сын предпринимателя, записался в резерв. Там мне придется пройти только восьминедельную подготовку, а позднее – еще три раза по четыре недели. Я спросил его, что он думает о том, чтобы мне перебраться в Германию, чтобы совсем избежать военной службы. Он был шокирован этим неожиданным предложением и стал настойчиво отговаривать меня от такого шага.
Даже мысль о моей службе в резерве была для Адольфа слишком большой уступкой империи Габсбургов, и он все продолжал убеждать меня согласиться на его план до того самого момента, когда я закончил паковать свои вещи.
В Линце я рассказал отцу о том, что предложил мой друг, так как меня весьма заинтересовала эта идея. Мысль о военной службе меня не прельщала, и даже восемь недель в резерве казались ужасными. Мой отец пришел в еще больший ужас, чем ректор Консерватории. «Бога ради, о чем ты думаешь?!» – воскликнул он, качая головой. Если я тайно перейду границу, то есть, если называть вещи своими именами, дезертирую, я буду подлежать судебному преследованию, заявил он. Сверх того, я никогда больше не смогу вернуться домой, и мои родители, которые и так уже пожертвовали многим ради меня, совсем меня потеряют.
Слов отца и слез матери было достаточно, чтобы привести меня в чувство. В тот же день отец пошел проведать одного правительственного чиновника, с которым был в дружеских отношениях, чтобы поговорить с ним о возможности зачисления меня в резерв. И немедленно составил заявление, которое посоветовал мне подать в том случае, если меня признают годным к военной службе.
Я написал Адольфу, что решил последовать совету ректора Консерватории и через несколько дней пойду на медицинскую комиссию. После этого я приеду в Вену вместе со своим отцом. Наверное, Адольф тоже тем временем передумал и понял, что тот способ, который он предложил, не годится для меня, потому что в своем ответе он даже не упомянул о нем. Конечно, возможно, он не хотел осуждать этот план, который, в конце концов, был довольно рискованным. Вместе с тем он был явно очень доволен тем, что мой отец намеревается приехать со мной, когда я вернусь в Вену (эта поездка так и не состоялась).
Я также сообщил Адольфу в письме, что привезу с собой свой альт на тот случай, если у меня появится возможность получить ангажемент в оркестре, чтобы заработать немного денег. Во время своей учебы в Вене я заразился конъюнктивитом и лечился в Линце у глазного врача и предупредил Адольфа, чтобы он не удивлялся, если я приеду на Западный вокзал в очках. К счастью, у меня сохранилось письмо, которое он написал мне в ответ, адресованное «студ. муз. Густаву Кубичеку».