С той же страстью, с какой он любил германский народ и «рейх», он отвергал все иностранное. У него не было склонности познавать другие страны. Этот порыв, столь характерный для молодых людей с рюкзаками даже в те времена, не находил места в его личности. Даже присущий художнику интерес к Италии у него отсутствовал. Когда он разрабатывал свои планы и идеи для страны, этой страной всегда был «рейх».
В этой бурной «национальной» борьбе, которая была явно нацелена против австрийской монархии, на первый план выступили необычные грани его характера, особенно железная воля. «Национальная» идеология была закреплена в «неизменяемом» участке его мозга. Никакая неудача или движение назад не могли сдвинуть его с нее, и он до самой своей смерти оставался тем, кем всегда был, начиная по крайней мере с шестнадцатилетнего возраста, «немецким националистом».
Та здоровая беззаботность, которая отличает молодых людей, была совершенно чужда ему. Я ни разу не видел, чтобы он просто пролистывал какую-нибудь книгу; все следовало тщательно рассмотреть и изучить, словно это имело отношение к одной из его великих политических целей. Традиционные политические мнения ничего не значили для него: мир следовало преобразовать снизу доверху, все его составные части.
Было бы совсем неправильным сделать из этого вывод, что молодой Гитлер ворвался на политическую сцену, подняв флаг войны. Те важные решения, которые он нашел и которые нуждались в том, чтобы о них узнала общественность, он разъяснял по вечерам аудитории, состоявшей из одного простого человека, который ничего собой не представлял. Отношение молодого Гитлера к политике схоже с его отношением к любви, если мне будет позволено сделать сравнение, которое некоторые могут счесть бестактным. Чем больше политика занимала его ум, тем больше он сторонился каких-либо практических политических действий. Он не вступал ни в какую партию, ни в какую политическую организацию, не ходил на политические митинги и ограничивался одним мною в качестве слушателя своего мнения. То, что я видел в Линце, было «первым взглядом» на политику, и не более того, словно он уже подозревал, что со временем будет значить для него политика.
А пока политика для него была просто гимнастикой для ума. В этой осторожности я видел, что его нетерпение сдерживается способностью ждать. На протяжении нескольких лет политика оставалась для него чем-то, за чем нужно следить, критиковать, изучать, собирать.
Интересен тот факт, что молодой Гитлер в те годы был настроен очень антимилитаристски. Это противоречит следующему отрывку из «Майн кампф»: «Изучая библиотеку своего отца, я натолкнулся на различные книги военного содержания, и среди них было народное издание, посвященное Франко-прусской войне 1870—1871 годов. Оно состояло из двух томов иллюстрированных газет того времени и стало моим любимым чтением. Вскоре великая героическая борьба стала самым значительным внутренним событием для меня. И с того времени меня все больше и больше увлекало все, что было связано с войной и жизнью солдата».