— Я не знаю. Но… но как ты мог?
— А почему бы нет? — Уилл постарался как можно небрежнее пожать плечами. — Извини. Я думал, ты нуждаешься в утешении.
— В утешении? Это — утешение?
— Ты все еще очень привлекательна. — Уиллу отчаянно захотелось выпить. — И не смотри на меня так, Фран. Ничего страшного не произошло. Помнишь? Мы ведь были мужем и женой. Я просто тебя поцеловал, вот и все. Не нужно делать из мухи слона.
— Уилл, ты меня так поцеловал! Ты… трогал меня.
— Ну и что? — Он перешел в наступление, — Не отрицаю. И не говори, что не знаешь, как сладко бы нам было, если бы… если бы это случилось.
— Ты имеешь в виду секс?
— Я имею в виду близость, — сказал он, преодолевая спазм в горле. — Фран…
— И у тебя бы получилось? — недоверчиво спросила она.
Он подавил стон.
— Да. Уверен.
— Уверен?
— Конечно.
— Почему?
— Почему? — О Боже, как ему хочется выпить! — А почему нет? Мы так долго были вместе, Фран. Естественно, когда я снова тебя увидел, во мне проснулись прежние…
— Чувства?
— Воспоминания, — сухо сказал он. — Налить тебе еще виски? Пожалуй, нам обоим не мешает выпить.
— Мне не надо.
В этот момент в дверь постучали.
«Вот уж некстати», — озлился Уилл, направляясь к двери. Меньше всего ему хотелось, чтобы Уоткинс или миссис Харви увидели плачущую Франческу. Он может себе представить, какие сплетни поползут в Малберри-Корт.
Это был Уоткинс. Старик при виде хозяина почему-то растерялся.
— Простите, милорд, — пробормотал он, пытаясь через плечо Уилла заглянуть в комнату. — Мм, я просто хотел сказать… ужин готов.
— Спасибо. — Уилл изобразил приветливую улыбку. — Мы придем через несколько минут.
— А… миссис Квентин здесь, милорд?
— Да. — Уилл взялся за ручку двери с явным намерением закрыть ее. — Это все?
— Мм… я… да, милорд.
— Хорошо.
Уилл нетерпеливо захлопнул дверь перед носом дворецкого и, немного помедлив, направился к столику, на котором стоял поднос с бутылками. Налив себе солидную порцию виски, он сделал большой глоток и задумчиво взглянул в окно. Что заставило его дать волю чувствам? Почему он набросился на Франческу, почему поддался охватившему его желанию, рискуя утратить те крохи доверия, которых ему удалось добиться?
— Ты правда не хочешь со мной поужинать?
Хриплый ответ Франчески донесся словно откуда-то издалека, и ему стоило огромного труда повернуться и с деланным равнодушием посмотреть ей в лицо.
— Но почему? — Он постарался, чтобы его голос прозвучал бесстрастно. И, иронически подняв свои темные брови, добавил: — Надеюсь, ты меня не боишься?
— Боюсь? — не сразу отозвалась Франческа. — Нет. Я тебя не боюсь.