Одеты они по-мирскому: на Елизавете — светлое с крупными яркими цветами платье, ловко пригнанное к сухопарой высокой фигуре, на Федоре — синяя сатиновая рубаха, заправленная в полосатые брюки.
Рядом с самоваром графин с водкой, два граненых стакана и обильная закуска. Выпивают, закусывают и молчат. Поговорить бы, да не о чем — все сказано-пересказа- по. Федор снова тянется к графину. Елизавета лениво тянет:
— А не хватит?
— Не дошло еще. И ты выпьешь?
Елизавета промолчала. Федор наливает себе полный стакан, ей половину. Она сама доливает вровень с краями и залпом осушает. Федор пьет мелкими глотками, не торопясь, с протягом. Видимо, дошло. Глаза у обоих замаслились. У Елизаветы на щеках проступил румянец. Старик вплотную подвинулся к ней и обнял за плечи.
— Спой, Лизанька, мою любимую.
У Лизаньки голос напевный и упрашивать ее не надо. Она затянула:
Запад угас и лучи догорели За дальней угрюмой скалой,
О чем так тревожно дубы прошумели И шепчется ветер с листвой?
У Федора пьяные слезы падают на бороду.
— Эх, Лизка! А ведь жизнь-то уходит. А впереди…
Песня заканчивается с надрывом:
Наш день отошел и лучи догорели,
Прощай, уходи, позабудь…
* *
… Весь уездный городок знал, что Катя Веселкова родила от архиерея Варсонофия. Ей в ту пору меньше восемнадцати лет было. Келейник владыки, монах Пимен, дружок Катиной вдовой мамы, пристроил девушку в мужской монастырь скотницей, коров доить. Через короткое время Пимен отвел Катю в покои архиерея в угоду похотливому старцу. Однако и мамаша не видела греха в том, что ее чадо переспит у владыки в опочивальне: ведь он представитель бога на земле и может отпустить любой грех.
Катя помнит розовый полумрак в келье епископа, его шелковую мантию и сладкую настоечку, коей он потчевал отроковицу. Утром проснулась рядом с бородатым, еще не очень старым человеком.
Принесла матери отрез сатина на платье.
— В подоле не принеси! — строго сказала мамаша порядка ради.
Через какое-то время дочка родила хилого мальчика, который жил недолго. Владыку перевели в другую епархию, а Катю упрятали в девичий монастырь.
Проходили в монастыре молодые годы, но ни посты, пи молитвы не остудили горячую кровь христовой невесты, и ухитрялась она встречаться в укромных местах с молодыми послушниками и нестарыми монахами соседнего мужского монастыря. Высокая, черноглазая, строгая с виду мать Елизавета наставлениями игуменьи Макриды, полюбившей ее за льстивый язык, постигла науку оправдания любых грехов священным писанием, ежели это вы- годнр, научилась влезать в доверие к простодушным людям.