В некоторых случаях лейтенант Росс и я выбирали разные дороги, пытаясь найти участки льда, которые позволили бы избежать почти постоянного барахтанья среди глубокого снега и воды. Затем подтягивались сани, и все вместе мы возвращались за лодками. Когда дорога была терпимой, каждая команда тащила свою лодку, при этом офицерам приходилось так же тяжело, как и рядовым.
Дождь размягчал снег даже больше, чем солнце. Прокладывая путь, лейтенант Росс и я часто настолько увязали в снегу, что иногда после тщетных попыток освободиться были вынуждены на какое-то время садиться и отдыхать прежде, чем вновь пытаться вытянуть ноги из снега. Те же, кто тащил сани, часто были вынуждены ползти на четвереньках, чтобы продвинуться хоть немного. В такой обстановке не помогли бы никакие снегоступы. Скорее они были бы для нас обузой, так как поверхность льда была настолько неровной, что, надев снегоступы, мы бы падали при каждом шаге. До настоящего времени для ходьбы мы пользовались лапландской обувью, которая хороша на сухом снегу. Но теперь на поверхности льда было столько воды, что мы сменили их на эскимосскую обувь, которая была изготовлена специально для нас в Гренландии и по своим качествам значительно превосходила любую другую обувь, предназначенную для подобных путешествий.
Чем дальше мы продвигались, тем больше встречалось участков ломаного льда. Их было больше, чем когда бы то ни было с того самого момента, как мы впервые ступили на паковый лед. Труд, затрачиваемый на перетаскивание лодок через торосы и с одной льдины на другую, был настолько тяжел, что каждые несколько минут нам приходилось присаживаться, чтобы перевести дух.
Более чем за два часа пути мы преодолели расстояние, не превышающее 150 ярдов. Наши люди не были обескуражены трудностями, их воодушевляла надежда на скорое достижение сплошного льда. Подразумевался «лед открытого океана», который капитан Латвидж на этом самом меридиане и в широте более чем на градус к югу от того места, где сейчас находились мы, описал как «уходящую за горизонт поверхность ровного сплошного льда».
Льдина, на которой мы остановились пообедать 16 июля в час пополуночи, была не более четырех футов толщиной и размером в половину квадратной мили. Тут мы получили редкую возможность перетащить весь наш груз за один раз. В 6.30 туман рассеялся. Его сменила чудесная для просушки одежды погода — еще раз открылось ободряющее голубое небо.
Здесь мы наблюдали отклонение магнитной стрелки на 17°28' к западу, находясь по обсервации, в широте 82°26'44" (или двумя милями южнее нашего счисления) и в долготе 20°32'13" восточной.