— О нет, — протестующе воскликнул Конрад. — Не уходите! Может, назначим время?
Барон стоял спиной к огню, глубоко спрятав руки в карманы брюк, и, прищурясь, смотрел на них. Викторию поразило, что Конрад Циммерман безразличен к атмосфере, которую она ощущала почти физически.
— Думаю, пока не следует, — ответила она. — У меня… э… мало свободного времени.
— Эй, Хорст, ты разве Menschenschindler? — сострил Конрад.
Барон бросил на него тяжелый взгляд из-под густых ресниц.
— Рабовладелец? — хмуро повторил он. — Несомненно, фройляйн так и скажет!
Виктории захотелось, чтобы пол разверзся и поглотил ее.
— Простите, — сказала она, с сожалением качая головой. — А сейчас прошу извинить, герр барон, — и, как она надеялась, с извиняющейся улыбкой покинула комнату.
В коридоре она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Что за катастрофические несколько минут! Конечно, сейчас барон вообразит, что она сама попросила доктора научить ее кататься на лыжах! Конрад Циммерман говорил так, словно у них произошел долгий разговор, тогда как все продолжалось не более пяти минут.
Она шла по коридору к большому залу. И все же хорошо, что появился Конрад Циммерман, он прервал учиненный бароном допрос о причинах ее приезда в Райхштейн. Хозяин слишком волновался, когда начал задавать вопросы, а она слишком чувствовала в нем мужчину.
Виктория поймала себя на размышлениях: что скрывается за фасадом, который барон демонстрирует миру? Он вовсе не так бесстрастен, как хочет казаться, и есть опасность легко забыть, что он не свободен. То, что Мередит женат, обратило ее против него, но недоступность барона почему-то делала его еще более привлекательным. Виктория знала, что, если у нее остался здравый смысл, ей следует избегать оставаться с ним наедине. Дело не в том, что барон может забыть об ответственности и воспользоваться своим положением; он слишком достойный и серьезный человек. Однако Виктория боялась, что может возбудить барона способом, от которого он не сможет уклониться, и, следовательно, заставит относиться к ней с презрением за проявленную слабость. Виктория подозревала, что он и наполовину не догадывается о своем эмоциональном потенциале. Кто бы ни была его жена и где бы она ни была, она не затронула даже поверхности омута его страстей! Она слишком легкомысленна, иначе не бросила бы мужа и дочь, создав ситуацию, в которую Виктория окунулась, совсем не ведая о ее подводных течениях..