Вирджиния устало сползла с лошади после целого дня изнурительного пути. У нее ныло все тело. Пока лошадь жадно пила из протекавшего поблизости ручья, девушка смочила платок в холодной воде и протерла пылающее лицо, шею и руки. Наступала ночь. Они провели в дороге уже более десяти часов. Стоун зачерпнул шляпой воды и вылил себе на голову.
— Хотите есть? — спросил он.
— Готова съесть даже вашу лошадь, — пошутила она.
По его лицу мелькнула тень слабой улыбки.
— Сейчас разведу огонь.
Девушка бессильно наблюдала, как Митч расчищает место для стоянки. В пути они не сказали друг другу и нескольких слов. Она представила отца, сидящего с газетой дома у камина, и поняла, что больше всего хотела бы оказаться рядом с ним.
Она подошла к мулу, достала из вьюков кастрюлю и немного продовольствия.
— Что вам больше по вкусу — горох или сладкие бобы? — спросила она.
— Вы о нашем обеде или просто для красного словца?
Девушка недобро посмотрела на него, но он был слишком занят заготовкой хвороста, чтобы обратить на нее внимание. Она разложила все, что было нужно для готовки, а затем раскинула у огня матрас. Усевшись на матрас, она занялась приготовлением пищи. Митч громко закашлялся, явно желая привлечь ее внимание.
— Мисс Холден, — произнес он подчеркнуто вежливо, — не могли бы вы расчистить землю, прежде чем разложить матрас? Или вы собираетесь спать на камнях? К тому же так близко от костра можно ведь и сгореть.
Действительно, вся земля под матрасом была усыпана острыми камешками. Опустившись на колени, Вирджиния безропотно принялась отбрасывать камни.
— Вам лучше повернуться в другую сторону, — заметил Митч. — Зачем же метать камни мне в лицо?
У Вирджинии не было сил подыскивать язвительный ответ, и она молча продолжала расчищать место для ночлега. Немного погодя она миролюбиво спросила:
— Папа говорил, что вы живете в Карсоне?
— Там живет моя семья, а я — где приведет Господь.
— Но вы там выросли?
— Нет, я рос в Бостоне.
Она удивилась. Митч казался ей воплощением Дикого Запада — от сапог со шпорами до серой пропотевшей шляпы с широкими полями.
— Десять лет бродячей жизни основательно меняют человека, — объяснил он.
— Так у вас нет своего дома? — поинтересовалась Вирджиния.
— В Карсоне есть. Только я бываю там очень редко, — ответил он, продолжая возиться с костром.
— Вы скучаете без них, мистер Стоун? Без вашего семейства, я имею в виду? — стараясь говорить безразлично, спросила Вирджиния.
— Вначале сильно скучал. Но нельзя всю жизнь держаться за кого-то. Тогда в конце концов и ощущаешь полное одиночество. Нужно вовремя остановиться и подумать, — серьезно проговорил он.