Сон о золотых рыбках (Марченко) - страница 36

– Какая разница? Мой. Наш…. Главное – твой.

– Тебе разве не рассказывал Мишка обо мне? Ничего?

– Нет. А что рассказывать?

– А то. …Шалава – я! Шлюха! Всё тебе вру, а ты веришь. Блаженный. Кормишь меня, одеваешь, заботишься. А я – трахаюсь со всеми… подряд. И с твоим Мишкой в прошлом году. Глаза-то разуй. Святая простота. Ни в какой загс завтра не пойду, чтобы не ломать тебе жизнь. Никакого ребёнка не будет. Не твой он. От армянина одного. Преподавателя. Честно. Залетела я, дурища, когда…

– Не плачь. Что было, то прошло. Если и что было, то это забыть пора. И это не считается. Нечего наговаривать на мою Оленьку. Не верю. И никому не поверю. Запомни. Не обижай её.

– Прости меня. Плету от обиды всякую гадость. Ты сегодня другой. Очужевевший… Хотела проверить, как ты будешь реагировать, если узнаешь, что я не такая уж и хорошая. …Ты прав. Я была девочкой, но это ничего не меняет. Глупый, глупый, ты мой. Какой же ты ещё ребёнок. Непорочное зачатие – несложный фокус. Простишь меня? – вдруг сурово спросила Оля.

– Ну? В смысле – да.

– Я первая спросила?

– Тебе не стоит просить прощения. Если ты и виновата, то это лишь потому, что я что-то недоучёл, в чем-то тебе не помог.

– Святой. Давай начнём спать. …Пусть варится. Я встану и выключу газ, сниму мясо и уложу в банки.

Оленька уснула сразу, после того, как проверила, кипит ли варево в кастрюле. Андрей тихо встал, взял конспект и, включив, настольную лампу, принялся повторять формулу теплового баланса. Он убавил подачу газа, попробовал ножом мясо. Шёл второй час. За стеной бубнил телевизор, доносились взрывы и пальба. Гипнотически булькала вода. Формула стала превращаться в аквариумные растения. Золотые рыбки резвились между стеблями людвигии и кабомбы.

– Загадай желание, – потребовала старшая рыбка.

– Мы его выполним, – настойчиво подтвердили две других, сверкающих радужной чешуёй.

Отделываясь от назойливых рыбёшек, Андрей, думая о вероятном исполнении желаний, медленно выныривал из сказочного сна, проплывал мимо изумрудных растений. Стрелолист. Кабомба. Людвигия. Вдруг валлиснерия протянула длинные стебли, и стала душить. Он нехотя сопротивлялся, пытаясь выскочить из воды. Дышать нечем. Но в рот вода не заливалась. Это удивляло. С большим трудом удалось проснуться. Голова, казалось, стянута тугим обручем, разрывалась от боли, а желудок бунтовал; тошнило. Это удивило и тревожно насторожило. Увидел в липком полумраке, что ручка-регулятор плиты нагло указывает, что открыта на полную катушку, но зелёно-голубого пламени под кастрюлей нет. Рычаг крана на газовой трубе указывал на то, что не выключен. Пламя не могло погаснуть. Бульон не должен был выплёскиваться, следил, чтобы кипение было слабым. Кто это сделал? Кто захотел нас отравить?