– Не пострадала. – Сухо произнесла девушка, и её лицо накрыло грустной тенью. – Что нам доспеется. Всё в порядке. Проверили на аппарате, не волнуйтесь, папаша, – Оля попыталась улыбнуться, но улыбка вышла нервной гримасой. Оля тотчас прижалась к нему, пряча лицо. Через секунду вновь была весела и непринужденно угощала его бананом.
Листовский съездил в институт, уточнил расписание последнего экзамена. Увидел стоящую у входа Валю Сокольникову.
– Как Ольга? Её выписывают? – грустно спросила, останавливаясь у автомобиля. Андрей удивился. О странном событии знали её подруги.
– Еду за ней. В десять часов, сказала, будет обход. Поехали, – сказал Листовский, открывая замок. – Валя, просьба будет. Помоги. Я плавки не купил. Забыл. Выбери. …Не стесняюсь, но ты лучше знаешь, не запутаешься с размером. Сейчас ещё не лето. Куртку купил, туфли раньше подсматривали. Ей понравились.
Андрей проехал по мосту через Урайку, намереваясь припарковаться поближе к ЦУМу, но не «пускали» запрещающие знаки. Высадил девушку на автобусной остановке. Покружившись, въехал во двор. Магазин только открылся. Продавцы подправляли выкладки на витринах. Отыскал Сокольникову в отделе женского белья.
– Вот ещё деньги. Бери. Купи что-нибудь себе. Самое модное и самое практичное…
– Так не бывает, – улыбнулась Валя. – Ты выиграл? Или… получил наследство?
– Нашёл работу. Случайно. Подвернулась. Почти что выиграл.
В больницу Сокольникова не пошла. Осталась в машине. Что-то говорила о запахах. Андрей посмотрел на часы. Шло время обхода. В отделение его не пустила строгая пожилая женщина. Узнав, к кому пришёл, засуетилась, зашла за стойку и хмуро положила перед ним бумажный треугольник с синеватыми клеточками. Ровными буквами шла надпись. Её почёрк. Оленькин. Прочитал, удивляясь: «Передать Андрею Листовскому. Лично». Странно, зачем это письмо? Что случилось. Где она? Догадывался – что-то произошло такое, отчего его жизнь изменится. Как стеклянный аквариум с рыбками нёс письмо к двери, хотя мог прочитать сразу, у серого барьера. Во двор въезжал фургон с красной полосой и «плюсиком» на фаре. Андрей стоял на бетонном крыльце. На крыше противоположного дома, у трубы лежал кусок чёрного снега.
«Дорогой мой Андрюшенька, прощай.
Я недостойна тебя. Не могу жить так дальше. Поэтому уезжаю. Раз не смогла умереть. Я гадкая и подлая. Ты обо мне заботился, а тебя я обманывала. Ребёнок был, но не твой. Теперь его нет. Прости за всё. Я хотела нас убить, чтобы не расставаться с тобой никогда, потому что ты такой хороший, а я, как стерва последняя в мире. Я никогда (зачёркнуто) не смогу себя простить за всё, что я делала тебе гадского и плохого. Как только я тебя вижу, меня ест совесть за то, что я такая потаскуха, видеть тебя мне стало очень трудно, хотя я тебя всеравно люблю и никогда не забуду. Мне всегда (зачёркнуто) радостно бывает, потому что я тебя встретила в общаге. Тебе надо жениться тогда на Вальке, потому, что она хорошая и верная будет тебе. Потому что она давно тобой увлечена. Живи с ней дружно иногда вспаминайте меня иногда. Или с той девушкой, с которой в гостиницы обедал. Я всё это решила ночью сегодня, когда ты сказал о квартире. Спасибо за всё моё счастье, которого у меня больше ни будет в жизни такого. С грустным приветом. Твоя Ольга».