— И у Молдавии есть разведка. Уточнять он, конечно, не стал?
— Нет, не дурак, далеко не дурак. Думаю, ничего толком и не ведает, но то, что твоё слово имеет большой вес среди самых уважаемых атаманов, знает точно.
— Может, отказаться?
— И напрасно обидеть нужного нам человека?
— Н-да… как считаешь, многие обо мне правду знают?
— Один Бог ведает. Но, что ты не простой казак, уже и за границей известно многим.
— Не было печали, черти накачали.
— А вот их сюда тащить не надо, и без того тошно бывает. Ха, ты, наверное, ещё не знаешь! У нас новый претендент на святость появился.
— Надеюсь, не покойник Могила?
— Вот тут ты не прав. Теперь Могила нам неопасен, как ты сам хорошо сказал: "Мёртвые не кусаются". Но нет. Другой человек. И ты его знаешь.
— Да?.. И кто же это?
— Срачкороб! — выпалил Богдан и расплылся в улыбке от вида совершенно ошарашенного Аркадия, самым натуральным образом вытаращившего глаза и раззявившего рот. Представить себе, что кто-то может причислить похабного шутника святым…
"Это же сколько надо выпить или какой травы выкурить?!! Святой Юхим. Умереть не встать. Слов нет… да что там слов! Выражений тоже нет!"
Полюбовавшись никак не могущим прийти в себя от изумления собеседником, Хмельницкий, явно довольный произведенным эффектом, продолжил.
— В народе широко разошлись рассказы, как он дьявола, самого Вельзевула посрамил. Многие просто вдохновлены такой победой над нечистой силой. Ранее о подобных вещах только в деяниях самых уважаемых святых доводилось читать. А здесь — наш человек, казак за святую веру кровь проливавший.
Маразм крепчал, продолжая тормозить донельзя ошеломлённого Аркадия. Наконец ему удалось преодолеть наваждение, и он попытался объяснить: — Так это ж…
— Праведное деяние, или как там его обзовут знающие люди, — сказал гетман, сейчас говорил именно руководитель Малой Руси, без всяких улыбок и шуток. — Нужное дело он СДЕЛАЛ, одолев нечистую силу. ПОЛЕЗНОЕ.
Хмельницкий явно давал понять, что слухи о "подвиге" Срачкороба пришлись ему ко двору. И то, что они не имеют с действительностью ничего общего, его совершенно не волнует.
"Политик. Ох, как бы не он сам эти слухи запустил, о святости. Всё, пришествие песца полярного, особых пушистости и упитанности. Быть Срачкоробу святым, раз государству нужно. Эээ… слов и выражений по-прежнему нет".
Вспомнив вдруг судьбу некоторых людей в двадцатом веке, Аркадий встрепенулся.
— НАДЕЮСЬ, никто торопить приближение появления нового святого не будет? — впился он взглядом в глаза Богдана. — Я был бы КРАЙНЕ огорчён подобным поворотом событий.