– Вам было безразлично, узнаю я вас или нет, – сказал он решительно.
Оркестранты расселись по своим местам. Стали освобождать пространство для танцев, так что им пришлось отойти в сторонку.
Лисандроса охватило странное чувство, словно он попал в чуждый ему мир, где все было совсем не таким, каким казалось. Эта женщина возникла откуда-то из прошлого и оказалась на его пути, вызывая его воспоминания и… страхи.
– Даже сейчас все еще не могу поверить, что это вы, – заметил он. – У вас другие волосы… они были очень коротко подстрижены…
– Удобно, – сказала она тут же. – Я была окружена киношной публикой, которая стремилась выглядеть как можно привлекательнее, а я – как можно незаметнее, что было актом юношеского протеста. Обычно подростки становятся неуправляемыми, находят удовольствие в вине, в ночных загулах, любовниках… Но так делали все вокруг меня. На меня бы никто и внимания не обратил. Так что я стригла свои волосы как можно ужаснее, покупала дешевую одежду, штудировала школьные учебники и рано приходила домой. Господи, какая я была целомудренная! Скучная, но целомудренная!
– И что произошло? – спросил он, заинтригованный.
Она хмыкнула.
– Мою маму начало очень беспокоить мое «странное поведение». Она долго не могла понять, что я стремилась получить академические знания.
– В какой области?
– Я выбрала специальностью Древнюю Грецию. Я пишу книги, читаю лекции. Делаю вид, что знаю больше, чем на самом деле…
– Как большинство людей, – заметил он, не удержавшись.
– Как большинство, – согласилась она сразу.
– А ваша матушка, она примирилась с вашим выбором?
– О да. Теперь она находится под большим впечатлением. Однажды пришла на одну из моих лекций и потом сказала: «Дорогая, это было великолепно! Я не поняла ни слова». Это ее мерило. И в конечном итоге это я познакомила ее с Гомером. – Петра посмотрела по сторонам. – Так что можно сказать, что это я во всем виновата.
Начались танцы. Гомер и Эстел вышли на танцпол, скользя в объятиях друг друга до тех пор, пока фотографы не сделали все свои снимки.
– А вы не будете снимать? – спросил он.
– Нет, я делаю только наши, семейные снимки. А то, что происходит сейчас, – это для публики.
Никатор, танцуя с Деброй, помахал ей рукой. Петра вздохнула:
– Ему уже под сорок, но он все еще несмышленыш в душе. Как он будет управлять компанией, просто не представляю… – Она виновато замолчала, прикрыв рот рукой. – Я этого не говорила.
– Не волнуйтесь. Вы не сказали ничего больше того, что уже всем и так известно. Интересно, что вы это уже поняли.
В его голосе послышалась саркастическая нотка, и ей не потребовалось спрашивать, что он имел в виду. Две крупнейшие греческие судостроительные компании находились в стадии соперничества, что включало и шпионаж.