– Вы хотите сказать, зачем женщина забивает свою слабую головку такими вещами? Женщины созданы для удовольствия, а серьезные вещи нужно оставить мужчинам? Это вы имеете в виду?
Поскольку это было приблизительно то, о чем он действительно думал, Лисандрос попытался выпутаться. Ему не понравилось слово «удовольствие», которое употребила она.
– Я не это хотел сказать, – наконец произнес он, – но когда жизнь открывает перед вами так много широких дорог…
– Это вы о Никаторе? Да, я могла бы броситься в его объятия или сделать что-то другое, что он хотел бы от меня… Осторожно! – вскрикнула она.
– Простите, – сказал он поспешно, ослабив свои объятия после того, как инстинктивно слишком крепко сжал ее.
– О чем это я говорила? А, да! О возможностях.
– Забудьте о Никаторе! – взорвался Лисандрос. – Это не широкая дорога, а тупик.
– Я и сама уже поняла это. Мне уже не семнадцать, а тридцать два. Это старость.
Старость, с иронией подумал он, с такой персиковой кожей, шелковыми волосами и дразнящими глазами, которые так много ему обещали и предостерегали от дальнейших шагов. Но в одном эта женщина права: она не ребенок. Она достаточно взрослая, чтобы разбираться в мужчинах.
– Если вы напрашиваетесь на комплимент, то выбрали не того мужчину, – буркнул Лисандрос.
– О, конечно. Я никогда бы не обратилась к вам в поисках нежности или чего-то другого, кроме… – она запнулась, словно осторожно подыскивая слова, – кроме чего-то такого, что вы могли бы сделать лучше, чем любой другой мужчина.
Он не смог сдержаться:
– И что же это?
– Хороший финансовый совет, – заявила она. – Ага! Вот я и сделала это!
– Сделали что?
– Заставила вас засмеяться.
– Я не смеюсь, – произнес он подрагивающими губами.
– А засмеялись бы, если бы так сильно не старались сдержаться. Я поклялась себе, что смогу заставить вас засмеяться. Окажите любезность. Позвольте мне одержать мою маленькую победу.
– Я никогда не оказываю любезности. Но эту… я вам окажу.
– Только эту? – спросила она, подняв брови.
– Я предпочитаю сам одерживать победы.
– Могу принять это как вызов на соревнование.
Они замолчали, двигаясь под музыку, и Петра подумала о том, как не похож он был на других, беззаботных мужчин, с которыми она в основном проводила свою жизнь.
– Вас привлекают соревнования? – спросил он.
– О да, – уверенно ответила она. – Я всегда стараюсь поступить по-своему.
– Я такой же. Какая ужасная битва ждет нас впереди.
– Точно, – сказала она. – Дрожу от страха перед вами.
Он ничего не сказал, только слабо улыбнулся.
У Петры появилось странное чувство, что другие женщины на танцполе пристально смотрят на нее. Большинство из них переспали с Лисандросом, как предупреждали ее, и Петра неожиданно поняла, что это правда. Их глаза лихорадочно горели, взгляды были полны воспоминаний, горячих, сладких и прекрасных… и тоскливых. Они мысленно раздевали ее, пытаясь определить, в его ли она вкусе.