— Хм-м… ну что же, постарайтесь убедить ее взять старика к себе, когда она вернется. Физически он в целом здоров, за исключением суставов и ухудшения зрения. Он воспрянет духом, если снова почувствует, что его любят.
Эмма вздохнула. Шансов убедить Мэриан изменить свое мнение было очень немного, не она не стала просить Макса помочь ей.
— А почему вы выбрали такой способ зарабатывать на жизнь? — вдруг спросил он.
Он, конечно, услышал ее вздох и, вероятно, понял, что она боролась с желанием попросить его вмешаться.
— Вы действительно любите собак, с которыми работаете, не так ли?
— Ни один человек не станет долго заниматься работой, которая ему не нравится, — сказала она, довольно искусно избежав прямого ответа.
— Вам, возможно, действительно кое-что нравится в этой работе, но вы мне не ответили.
— Разве? — У нее был озадаченный вид.
— Именно. Я хотел сказать, что, если вам они действительно небезразличны, такая работа должна приносить больше сердечных мук, чем удовольствия.
Она посмотрела через окно на Флайта и сеттера, которые бегали по лужайке, и вспомнила о предупреждении миссис Холлис.
— Возможно, если позволить эмоциям взять верх над здравым смыслом, — ответила она, надеясь, что это звучит по-прежнему практично и спокойно.
— А с вами этого, разумеется, никогда не случается, — сказал он, снова скрываясь за привычной маской снисходительности.
Она медленно перевела взгляд на собеседника, увидела насмешливое выражение его лица и ответила совершенно откровенно и с горечью:
— Я стараюсь, чтобы этого не случалось, но иногда поддаюсь своим чувствам в самый неподходящий момент, и это осложняет мне жизнь.
— В самом деле?
— Я хочу сказать, по отношению к некоторым собакам. Вдруг находится животное, к которому начинаешь испытывать особую симпатию без всякой, казалось бы, причины, в него просто влюбляешься и отдаешь ему всю душу. Вот такая собака, как Флайт, например. Посмотрите на него! У него все задатки чемпиона, и к тому же он — личность!
Он посмотрел туда, куда показала Эмма, — на овчарку, великолепные линии тела которой с удивительной четкостью вырисовывались на фоне неба — от гордо посаженной головы до стройных лап.
— Да, — сказал он, — я понимаю, что вы имеете в виду. Вы снова влюблены в своего питомца, и так будет всегда.
— Мэриан… мисс… почти пообещала отдать его мне, не регистрируя этого официально разумеется, — сказала она, а потом торопливо добавила: — Это было что-то вроде взятки, когда я заколебалась, соглашаться ли мне на эту работу.
У него поднялась одна бровь.
— Так вы колебались, Эмма Пенелопа? Интересно знать, почему? В то утро, когда мы с вами случайно встретились, мне показалось, что вам срочно нужна работа.