— Давно не виделись, Абифасдон, — издалека окликнул меня главный мясник. — Что, привёл партию на жаркое? Тебе просто разделать или на суповой набор и фарш?
— Это туристы, — улыбнулся я, подхватывая Вороваева — его толкнул уборщик-бес с окровавленной лопатой, и несчастный забыл, как разговаривают. Напрочь. Такое бывает. Но я добивался не этого эффекта, мне ребят надо вернуть Альберту в ценности и сохранности, иначе убьёт… — Водка есть? — спросил я у старшего.
Тот понятливо кивнул на большую ржавую канистру у бочки с надписью «Кровь». Я плеснул в обгрызенную медную кружку на цепочке граммов триста спирта и заставил книготорговца выпить. Он жадно вылакал всё до капли, и на мгновение его взгляд приобрёл даже осмысленное выражение, а потом вновь угас… Так, этот готов. Оставался Серёжа Кшиштов.
— Ну что, заглянем к сковородам и на сегодня всё. Или продолжим иллюзию, а?
Очкарик неожиданно издал длинный вопль и бросился удирать. Хорошо я сцапал его на выходе, одного, без меня, паренька сожрали бы в Пекле за полторы минуты. Так что дальнейший поход они уже проделывали не своими ногами. Одного я нёс, перекинув через руку, как тряпичную куклу, а другого на весу держа за шиворот, пока он вырывался, плакал и беспомощно сучил ногами.
Я показал им раскалённые сковороды, которые грешники вылизывали языками, не имея возможности даже кричать от немыслимой боли. Потом мы быстренько прошли через галерею самоубийц, задыхающихся от тоски и утопающих в собственных слезах, которые жгли их словно серная кислота. Мельком, чисто для галочки, отметились в распилочной прелюбодеев. Забежали к кипящим котлам с вываренными до полной прозрачности человеческими костями, убедились, что новые партии эстетов и лжецов поступают туда всё так же регулярно, и, глотнув бульону, я развернулся к выходу.
Декаданс, как метод объединения мук физических и моральных, не так давно вошёл в моду, но уже более тысячи лет вполне эффективен. И людям нравится разнообразие, и мы тоже довольны, ведь человек сам, добровольно обрекает себя на двойные терзания, даже не понимая, что делает. Вот в любимое мною отделение сдирания кожи с должников по договору мы уже не зашли. То есть я-то мог ещё хоть год так гулять, а мои бедные атеисты совсем сдулись. Их уже не раз стошнило, вычистило по обоим направлениям — и сверху и снизу, парни схлопотали такую слоновью дозу впечатлений, что хватит до могилы, и хоть я не заглядывал в их будущее на предмет срока жизни, но, длинна она или коротка, — зуб даю, её остаток они проживут уже иначе! С другими мыслями, ориентирами и нравственными ценностями. В сотовом телефоне попискивали уже две эсэмэски от Альберта. Волнуется за своих случайных знакомых, понятное дело…