— Это же… нелепица, — говорит Клаудия.
— О да, конечно, нелепица! Верно?
— Абсолютнейшая.
— Моя мать всегда была верна моему отцу? Всегда?
Клаудия мастерски медлит кратчайшую долю секунды.
— Да, — говорит она, — насколько я знаю.
— Всегда была верна? Все эти годы?
— Насколько я знаю, да.
— Но вы же знаете ее очень хорошо. Вы всегда были близки.
— Ну, не так уж.
— Ах… не так уж?
— Изабелла всегда держится на расстоянии, она не очень сближается с людьми.
— В самом деле?
— Все мы живем своей жизнью, — говорит Клаудия.
— То есть?..
— А то и есть, что я не все знаю про Изабеллу, мы никогда не лезли друг другу в душу.
— Но вы же сказали, что она была верна моему отцу.
— Безусловно. Насколько я знаю.
— Значит — насколько вы знаете.
— Право же, Оуэн, я не люблю допросов, — говорит Клаудия. — Это в высшей степени неприятно.
— Неприятно, — подтверждает Оуэн, кивая и тяжело дыша. — Значит, вы не лезете друг другу в душу, вы не делитесь секретами — вы с ней?
— По-моему, Оуэн, тебе сейчас лучше уйти.
— Значит, если у нее есть секреты… вы их не знаете?
— Изабелла очень занятая дама, ее жизнь пересекается со множеством других жизней, конечно, мы постоянно встречаемся — в свете — и раз или два в месяц стараемся вместе пообедать… она приезжает ко мне в Нассау, а когда Генри был жив и работал в Стокгольме, она приезжала с Кирстен и провела у нас чудесный месяц… июнь… Кирстен была тогда совсем крошкой, а Изабелла находилась в каком-то подавленном состоянии… я не хочу сказать, что у нее была настоящая депрессия, клиническая… но она была не в себе… вот она и приехала к нам в Стокгольм… а мы жили там в чудесной резиденции… и мы с Генри были в таком восторге, что Изабелла жила у нас: она сразу стала такой популярной… и она немного научилась по-шведски… посольская публика просто влюбилась в нее — мексиканский посол, заместитель главы французской миссии и его супруга… у Изабеллы даже появилось несколько друзей среди представителей восточноевропейских стран… я хочу сказать: такой уж она человек, Оуэн, — необычайно теплая, необычайно популярная… всегда была такой… а Ник Мартене всего лишь один из многих друзей… собственно, ведь это с Мори… я хочу сказать, настоящая-то дружба была между Мори и Ником… а у Изабеллы всегда были свои друзья… по-моему, ты еще слишком молод, и, по-моему, слишком мало знаешь, и, по-моему, ты на редкость несправедлив…
— Она уехала в Швецию, а меня бросила, — говорит Оуэн, но спокойно. — Она и Мори бросила… но это не имеет значения… мы сегодня говорим об Изабелле и Нике.
— Право же, Оуэн, я думаю, лучше тебе уйти.