— А шиш не хочешь! Еще ему и оружие! — рассердился сержант. — Вот придем, разберутся, тогда и получишь.
«Значит, еще на подозрении. Еще будут держать на прицеле, — думал Антон. — Ну что ж, пусть пока так. Еще неизвестно, голубчики, как вам удастся пройти мимо немцев. Это еще мы посмотрим...»
— Итак, шагом марш! — сказал сержант, закидывая на плечо автомат. Салей с Пашкой уже стояли в готовности двинуться, Антон тоже теперь не медлил, только Зоська что-то замешкалась.
— Погодите, — сказала она. — Мне надо в Скидель.
— Вот те и раз! — зло обернулся сержант. — Опять ей в Скидель. А этого я куда поведу? Что я скажу там? Нет, сперва дойдем до Липичанки, разберемся, а потом куда хошь. Хоть в Берлин к Гитлеру!
— Вы сорвете задание.
— Вы сами сорвали свое задание. Чего стали? — крикнул он на своих. — А ну марш! Салей — вперед!
Салей послушно зашагал по склону наискосок к вершине холма, за ним тронулся Антон. Сержант, выждав, пропустил впереди себя Зоську, толстяка Пашку и сам пошел замыкающим.
17
«Вот же послал бог спасителей, как только от них отвязаться?» — думала Зоська, снова шагая по склону вслед за Антоном. Ей так не хотелось тащиться неизвестно куда, беспокойство за невыполненное задание охватило ее с новою силой, она едва подавляла в себе нетерпение, но что она могла сделать?
Она давно упустила все сроки, нарушили всякий порядок, напутала и все усложнила до крайности. Конечно, у нее не хватило опыта, знаний, а больше всего — характера, простой человеческой твердости. Она уже раскаивалась, что заступилась за Антона, наверно, теперь без него было бы легче, наверно, он заслужил того, чтобы его расстреляли. Но в судьи ему она не годилась, она вообще никому не годилась в судьи, потому что сама во многом чувствовала себя виноватой. К тому же в случае с Голубиным она не была лицом беспристрастным, скорее заинтересованным, а теперь, когда немного поостыла от происшедшего ночью на хуторе, почувствовала, что честнее будет устраниться от этого малоприятного дела. Вот приведут в отряд, и пусть тогда его судят. На то есть начальство, товарищи, люди поумнее, а главное — более решительные, чем она. Зоська не хотела больше связываться с ним и его судьбой. Хватит с нее того, что у них уже было.
Быстрым шагом они перешли равнинное поле и углубились в такой же равнинный сосновый лесок. Идти было легко. Еще нестарые, редкие, без подроста сосенки, хотя и плохо скрывали людей, зато позволяли хорошо видеть вокруг. Салей впереди беспрестанно крутил головой, но, кажется, в лесу было пусто. Они все молчали, только смотрели и слушали. Но лесок скоро кончился, впереди опять раскинулось притуманенное пространство поля, и Салей, не дойдя шагов двадцати до опушки, остановился.