Дорожка вторая
МЕРТВАЯ ДЖЕННИФЕР
Понедельник
Как только Аманда и Джонатан Бонжур заявились в мой офис, я сразу понял: очередная головная боль с пропавшим дитятей. Когда супруги приходят вместе, это или родственник исчез, или чадо. Скорее всего, чадо, но вы не поверите, сколько в наше время благонравных бабушек пускаются во все тяжкие, проигрываясь направо и налево, и сколько почтенных дедушек, повесив что-нибудь тяжелое на шею, отправляются к ближайшей реке.
Мое агентство прячется на типичной захолустной улочке, где за шеренгой чахлых деревьев осклизлые фасады двадцатых годов перемежаются длиннющими коробками дешевых супермаркетов. В таких местечках добронравные мамаши покрепче держат отпрысков за руку. На моей улице магазинчики бывшего в употреблении барахла чередуются с педикюрнями и парикмахерскими, кромсающими задешево. Есть бар, где наплыв посетителей только в дни выдачи социального пособия, и еще один, где наплыва нет никогда, но он тем не менее держится на плаву. Имеется конторка ростовщиков «Займы в тот же день». И грязнейшая в мире блинная.
Не хватает только клиники, потчующей метадоном наркотов.
Мои владения — тысяча сдающихся внаем квадратных футов, расположенных между греческой шашлычной и порномагазином. Когда у меня не смердит пригорелой бараниной, мягко пованивает дешевым смазочным маслом. Мой офис на самых задах, рядом с курилкой, она же гнездилище ксерокса. Стол мой расположен со стратегическим удобством — от входа меня не видать, а я, вытянув шею, без труда рассматриваю забредших бедолаг. Именно это я и сделал в 11.48 утра в понедельник, заслышав фальшивый дребезг дверного колокольчика — треснувшего, но еще не решившего разлететься.
Углядел я супругов Бонжур стоящими в нерешительности перед моей секретаршей Кимберли в приемной, искусно разукрашенной потеками и трещинами на потолке. Джонатан Бонжур был мужчина солидный. Я мог бы сказать: жирный, но не скажу — у меня рефлекс безусловной вежливости к тем, кто забредает в мой офис. Причем вежливости, умело сдобренной лестью, — лизнуть клиента лишний раз очень даже полезно. А этот клиент был, ко всему прочему, еще и адвокат. Я сразу понял — ведь костюм на нем сидел отлично. Всякий толстеет по-своему, и ожиревшему парню найти готовый, хорошо сидящий костюм — почти немыслимо.
Миссис Бонжур тоже отличалась солидностью, но здоровой, широкозадой и крепкой, от какой пускают слюни, шалея, истомившиеся зэки. В тусклом свете, пробивавшемся через офисное окно, кудряшки миссис Аманды Бонжур казались иссиня-черными, кожа — меловой белизны, а на удивление пухлые губы светились сочно-алым — будто у стенографистки откуда-нибудь из Алабамы, а не у адвокатской жены из Нью-Джерси.