В обед Зина умчалась на очередную медкомиссию с мужем, и я осталась одна. Девчонки шумно обсуждали покупки и наряды. Ирка Самохвалова приобрела шубку и торжественно прохаживалась в ней по коридору. Шубка ей шла, и я похвалила покупку.
В дверях кабинета появился Глеб Юрьевич.
Он сощурился:
— Тебе действительно понравилась эта шубка? Хочешь, куплю тебе такую? — От неожиданности я растерялась, а он интимно склонился над стойкой: — Я отправил жену с девчонками в Испанию, и на праздники совершенно свободен. Давай, поедем на каникулы куда-нибудь? В Суздаль, например.
Я выпрямилась с достоинством:
— Спасибо, Глеб Юрьевич. Я думала, что мы все выяснили до того, как я оформилась на работу.
— Да помню я, помню! Я же не предлагаю тебе развлечься в рабочее время! Это — совсем другое.
— Извините, но у меня другие планы, — твердо отказалась я, поднимаясь.
— Ну, ну, и какие же, позвольте полюбопытствовать?
— Я еду в Питер, на сессию, — очень вежливо пояснила я.
Мой тон не обманул его. Он поймал мою руку и сжал:
— Почему мне кажется, что ты сделала ставку на Каратаева? Учти, напрасно тратишь время…
Я с трудом вытянула руку.
В этот момент в дверях кабинета появился сам Каратаев, в куртке нараспашку.
— Полина, ты чего такая красная? — громко спросил он. — Не заболела?
Я отрицательно помотала головой.
Он протянул мне незапечатанный конверт, и я невольно заглянула в него.
— Это твоя премия. Надеюсь, в Питере пригодится. Когда едешь?
— Первого, вечером.
— Так ты что, в «Лесную сказку» не собираешься?
— Я не знаю…
Он сердито сказал:
— Вот еще! Чтоб обязательно была.
— Да я билеты уже взяла!..
— Я сам тебя к поезду отвезу. Мне все равно первого к отцу надо, а то обидится.
Он энергично кивнул нам обоим и вышел из приемной, так и не застегнув куртку.
— Как-то чувствуется, что Каратаеву ты отказать не можешь, — съехидничал Глеб.
— Могу, но не хочу, — серьезно ответила я.
Неприятный разговор прервался с приходом Зины. Она уже заметно поправилась и выглядела замечательно: разгоревшиеся от мороза и ходьбы щеки, сияющие глаза.
— Полинка! Все прошло просто замечательно! Профессор Заславский, который оперировал Сашке позвоночник, так и сказал: «Значительный, значительный прогресс!»
Я всплеснула руками и полезла к Зине с поцелуями.
Мы все переживали за ее Сашку и боялись медкомиссии. Но раз сам профессор сказал, значит, все и правда хорошо.
Ворошилов скрылся в своем кабинете, а Зина тихо спросила меня:
— Чего? Подъезжал к тебе, что ли?
Я смутилась, а она сердито сказала:
— И чего человеку надо? Жена — красавица, дочки — умницы, так нет же… У него роман с Ленкой Колесниковой из юротдела. Только Ленка — дура. Она для Ворошилова — вроде игрушки. Поиграет и бросит. А девка-то надеется. Она вон нашему прорабу Ромке Нагайцеву ужас как нравится, только Ленка на него и смотреть не хочет. Где уж ему до Ворошилова… А по мне, так Ромка в сто раз лучше. Как-то, по весне, у нас на промбазе кошка, всеобщая любимица, родила котят. Один из малышей вылез прямо в периметр, а там волкодавы с меня ростом. Все растерялись, Манька мечется, а Ромка перепрыгнул через заграждение и котенка вытащил.