Мы заехали за вином, которое я сама не догадалась купить к ужину.
Проезжая мимо кофейни «Леди Мармелад», Каратаев остановился.
— Ленка обожает их пирожные.
Я выбрала целую коробку разных пирожных, уложенных в гофрированную бумагу. Девушка-продавец увязала все это великолепие огромным бантом.
На обратном пути я примолкла, разглядывая окрестности.
Каратаев не выдержал первым.
— Чего молчишь? — спросил он.
Уже полгода меня мучил один вопрос, и я, наконец, решилась.
— Саша, в каком городе вы служили с Тимуром?
Он недоуменно поднял брови и неохотно ответил:
— Там нет городов в твоем представлении. Панджшер — так называется это место… — Помедлив, спросил: — К чему это ты?
Я повернула голову и полуутвердительно спросила:
— Ты ведь приезжал этой зимой в Питер? Я почти уверена, что именно тебя видела тогда на дорожке к тиру.
Он нашарил сигареты, закурил. Виновато кивнул:
— Приезжал.
— А почему не подошел?
Он усмехнулся:
— Увидел вашу щенячью возню в снегу, и решил, что не подхожу тебе. А потом вообще решил, что ты все про меня поняла. — Он пояснил: — Ну, ты задерживаться перестала, да и виделись мы с тобой реже. И я решил, что это правильно. Представляешь, сколько смеху будет в городе, если я женюсь на двадцатилетней девочке?
— А ты не женись, — холодно сказала я.
Он покачал головой и серьезно сказал:
— Придется. Я просто не смогу без тебя жить.
Я смотрел по телевизору выступление главы государства о перспективах развития страны на долгосрочную перспективу и морщился. Нет, все, что он говорил, было правильно, и сам по себе он мне нравился, но осилить окопавшуюся в зданиях администраций рать чиновников всяческих рангов, думаю, и ему окажется не по силам. По рукам и ногам вяжут, в каждую строку норовят лыко вставить… И ладно бы, только денег хотели — нет, тянут решение любого, даже пустякового, вопроса, устраивают многомесячную волокиту…
Мои раздумья прервала трель телефона.
Ага, вот и иллюстрация к речи президента! На дисплее высветилось имя Альберта Николаевича, нашего юриста. Он уже месяц как отбыл в командировку, с целью оформить разрешение на строительство нового завода. Юристом он был хорошим, и отличался толковостью. Да вот что-то у него там не складывалось, и я понимал, что сейчас на меня обрушится поток жалоб.
Однако, жаловаться он не стал. После обычных приветствий твердо сказал:
— Я тебе, Алексей Германович, так доложу: не видать нам разрешения на строительство завода до осени.
— Что так? И почему до осени-то?
— Тут такое дело… Не город, а божеское наказание! Полное безвластие и в районной, и в городской администрациях. Понимаешь, год назад убили городского главу, а его зам, который месяц исполняющий обязанности, ни одной бумаги подписывать не хочет. Я уж и так к нему подходил, и этак — ни в какую! А от него зависит самое главное — подписать постановление о выделении земли. Ты ж меня знаешь, я уже всех обошел, и в Земельном комитете был, и со всеми уж и договорился. Мне и съемочку сделали, и акт по геологии на руках, и проектанты уже вовсю проект по месту привязывают — да только без его поганой подписи вся моя работа насмарку!